Сейна вспоминала. Говорила сама с собой, но он слышал её, за столько лиг от неё. Девушка вспоминала, как сильно любила его, как в первый раз он поцеловал её, как он бегал под окно её церкви, чтобы читать ей стихи, как ненароком, просил командира, сержанта Брауна, сделать обход отряда именно на улице, куда открывался вид к её окну. Всё это повторялось раз за разом, и её тёплые, полные ласки слова, сменялись горькими слезами и гортанными криками, от которых Айдан бежал быстрее. Как хлыст всё это подстёгивало его, обжигающим, предательским подкрадывающимся со спины пламенем, свистом, разрезающим перепонки.
И всякий раз Айдан молился. Просил её быть сильной и потерпеть ещё чуть-чуть. Он говорил её, что скоро он придёт и заберёт её. Но с каждым днём он реже и реже слышал стенания Сейны и теперь, подойдя к Сайн-Ктору, вовсе перестал их слышать. Ночью тучи стали ещё плотнее, а с востока шёл шторм, со сверкающими вдали молниями. Это было неправильно. Но он бы всё отдал, чтобы вновь хотя бы всхлип любимой, чтобы знать, что она жива. Что это ОНА, а не проклятая Мирана, занывшая её тело… убивающая её.
— Ещё пару раз — сказал он дракону внутри себя и зверь с радостью кивнул. Но Айдану нужно было лишь воззвать к крови и самому взять поводья. Зверю это не нравилось, но навсегда становиться таким, Айдан не желал.
Дракон летел к дворцу Сайн-Ктора под покровом ночи. Шторм близился.
Эдэльмира уже приказала верным людям вывезти Сильфрей в безопасное место, её брат, Диего Имнари, живший в Тире, Старых Богов не жаловал, потому его верные солдаты, приехавшие неделю назад, увезли младшую дочку Эдэльмиры в Тир. Там её будет намного безопасней. Если Эдэльмира сможет, то приедет к дочке так скоро, как получится.
Герцогиня осталась со своим народом и старшей дочерью. Сейна уже давно не была для неё дочкой. Пропавшая, нет, сбежавшая ученица, но ни как не дитя, которое она любила всем сердцем. Эдэльмира не могла слушать её крики, женщина плакала вместе с Сейной, каждый раз, через град слёз, стоя на коленях перед её постелью, выпрашивая прощения.
Герцогиня слушала Сейну. Как когда-то, давным давно, она слушала маленькую девочку, которая в десятый раз прочла книгу о похождениях Генри Первого. С горящими глазами, её мелькая дочка убегала в рощу Ер’Валь, чтобы там танцевать, петь, играть на флейте, вить венки из цветков нельвиха… Сейчас же она слушала не сказки, которая так любила та маленькая девочка, я жизнь своей дочки. Горячечный бред ввёл её в лихорадку. Девушка металась на постели.
— Я ему не сказала… из-за меня они погибли… — больше Эдэльмира не могла разобрать. Наверняка она имела в виду своего Айдана и его родителей. Сейна успела рассказать матери всё. От похождений контрабандисткой, затем о жизни послушницы и встречи с Айданом. С одной стороны, ей тоже надо было плакать. Её дочка толком то не пожила, с другой, грустная улыбка озарила лица герцогини. С Айданом, Сейна была счастлива. О, с каким теплом и светлой любовью девушка говорила о нём. Она не злилась на него, просто не могла! Каждое слово она произносила с трепетом, вспоминая его запах, слова, губы. Эдэльмира плакала вместе с Сейной.
К ночи девушка уснула и затихла. Эдэльмира не отходила от её постели. Со страхом молясь Отцам и Матерям Основателям. Лишь бы Мирана не услышала. Но Феникс наверняка слышала всё. И даже больше. Если бы она могла, то собственноручно было выколола глаза проклятой богине, но Эдэльмира даже своими людьми командовать не могла. Всё пошло крахом.
Кто-то вошёл в комнату. Леди Имнари ожидала увидеть Фаила Акара, но увидела его… Айдана.
Молодой человек закрыл за собой дверь. Одетый в мифрил, без меча, с пластиной на левой руке, и лицом, с многочисленными ссадинами и царапинами, грязный, уставший и окровавленный, он ни как не подходил под образ, который Эдэльмира выстроила в голове. Да, она видел принца на коне, но сейчас перед ней стоял… грифон с зелёными глазами.
Эдэльмира со страхом отшагнула от постели дочери, смахивая слёзы с лица. Отбросив локоны рыжих волос за плечи, она гордо поднялась с колени и расправила красивые плечи крепкого тела и вместо того, чтобы гордо поднять подбородок, женщина дрогнула, вжившись стеной в стену. Айдан её как будто и не заметил. Юноша прошагал к постели Сейны, и сев на край, потеребил девушку за плечо. Та безвольно колыхнулась. Глаза Айдана блеснули в свете свечи. Эдэльмира положила руку на грудь, чувствуя, как её сердце вот-вот разорвётся прямо в ней. Неужели всё это время она провела рядом с мертвой дочерью?
Герцогиня осмелилась подойти ближе. Айдан отвернулся, встал и сжал кулаки, хватаясь за голову, вцепившись в отросшие по шею волосы. Эдэльмира обошла постель с другой стороны, села на противоположно краю, и взяла ладонь дочери в руки. Такая красивая, она лежала, как на поле цветов, среди белой простыни. Белая, но не бледная, с алыми губами и огненно-рыжими волосами, с которых наконец-то слезла краска. Руки Эдэльмиры, в отличие от рук её дочери, покрылись морщинами, но мать почувствовал тепло в её ладонях и еле слышно вздохнула.
Айдан стоял к ней спиной и, повернувшись, безвольно сел на край кровати, рядом с Сейной, проведя пальцами по её ещё теплым щекам. Юноша приподнял девушку с кровати, и, заключив её в свои руки, стал тихо качаться вперед-назад.
— Только не ты. Умоляю, Сейна, прощу, не умирай. Мне и жизнь без тебя не мила. — парень и не замечал Эдэльмиры. Для него здесь была только Сейна, лежавшая, почти безжизненная.
— Опоздал. Прости меня, прости. — девушка не отвечала, её лицо и закрытые глаза ничего не передавали, ничего кроме боли. Айдан продолжал молчать и тихо убаюкивать любимую. И тогда рука её чуть приподнялась, и обхватила его плечо. Девушка вздохнула.
— Айдан? –
***
Времени было катастрофически мало. Может быть, уже к их комнате шёл целый легион.
— Помогите ей одеться, живее. — скомандовал Айдан. Эдэльмира спохватилась за какие-то секунды. Достала из комода теплую одежду и помогла дочери одеться так быстро, как это могла только сама Сейна, двигающаяся очень медленно. Её тошнило, голова кружилась, и сама она ничего не могла делать.
— Вам нужно уходить как можно быстрее. — сказала Эдэльмира, когда Айдан вышел вперед. Мать вела дочку под руки, а та мало что соображала.
— Мама, МЫ должны уходить! — чуть пискнула она, и герцогиня шикнула, прячась за гобеленом. Айдан не прятался от солдат. В его руке сверкнула золотая молния, и он швырнул её в десяток солдат. От них даже пепла не осталось. Так они и шли напролом до алтарного зала, где и был главный вход, и выход наружу. Они шил позади него, а он молниями повергал врагов в прах.
До тех пор, пока они не вышли к алтарю.
Зал был большой, с купольным потолком и пятью колоннами, что его держали, по бокам расположились столы гостей, а в левом углу стоял трон герцогской семьи. Теперь пустовавший полностью.
Путь им преградил Фаил Акар. Некогда Кеван Кон-Итьен, он стаял на их пути, обнажив мечи.
— Уйди Кеван. — прошипел Айдан, когда Чемпион Мираны, в серых доспехах, поднял клинок над своей головой.
— Боги нас рассудят. — отвечал Фаил Акар. Айдан дернул левой рукой, и щит Эреда раскрылся веером. Тогда явилась она… Мирана. Хохот женщины эхом пронёсся по залу, и солдаты застыли в страхе, не смея подойти к беглецам. Фаил вернул меч в ножны и покорно отошёл в сторону. Огненная птица, прилетевшая из коридоров замка, обернулась прекрасной, но разъярённой женщиной, почти похожей на Эдэльмиру.
Мирана встала перед Айданом.
— Фаил, позволь мне! Явился, каков герой. Хочешь забрать мою избранницу? Какой же ты тогда мессия? А ты Сейна? Я думала ты, и твоя мать будете мне верны. Глупо было надеяться, что тебе хватит духу принять свою судьбу. — Мирана продолжала хохотать, и перестал лишь в тот момент, когда молния Айдана откинула её к массивным дверям замка. Солдаты зашагали назад, а Кеван чуть в сторону.