– А что. к чему я должна быть готова? – спросила Ивон. – Куда король приглашает, на обед, на прогулку по парку? Как мне одеться?
– Наконец-то дельный вопрос, – усмехнулся Страж. – А не эти выяснения ничего не значащих событий прошлого. Король будет обедать со своими потенциальными невестами, – холодно ответил Страж. – И вести беседу. Постарайся не задавать своих глупых, наивных деревенских вопросов! Ни об отце, ни о том, что король с тобой делал. Тебя ведь учили чему-то? Вот, покажи свою образованность, свои манеры, свой ум, если таковой есть.
– Да как ты смеешь!..
– Смею; я буду стоять за тобой, и если ты не сможешь правильно пользоваться столовыми приборами, я тебе все руки иссеку! Это испытание ты тоже не должна провалить.
– Тебе-то что за выгода от того, сумею я дальше пройти или нет?
– Значит, есть, – сухо ответил он. – Девицы, попавшие в замок, редко его покидают.
– Как же так?! Ты же уверял, что король отпускает проигравших.
– Он их не держит; но они сами не хотят уходить. Они всеми силами стараются занять какую-нибудь должность. И чем позже отсеется претендентка, тем большему она сумеет научиться, а значит, и больше пользы принесет. А мне за это заплатят. Ну все, достаточно болтовни. Уже покажи, на что ты способна.
Глава 3. Первое ослушание
Жирная Жанна была ленива и даже в чем-то глупа. Когда дело касалось сложных решений, она таращила радостные глаза и уверяла, что сможет справиться с любой проблемой и с любым делом – от управления домом до управления государством. Но, разумеется, ни должных знаний, ни умений у нее не было. Одни лишь раздутые амбиции и огромное самомнение, граничащее с манией величия.
Сама себя Жанна видела чрезвычайно одаренной личностью. Избранной; ей казалось, что она рождена для того, чтобы люди перед ней склонялись, потому что она... да просто потому что она – это она!
Магией Жанна тоже не особенно занималась. Это же надо читать ученые книги, запоминать заклятья, ингредиенты смешивать. Нет, это было совершенно невозможно.
Но все же одно заклятье она освоила в совершенстве, и то потому, что с его помощью можно было помучить жертву.
Карабкаясь на башню, под обветшалой крышей которой грустно выл ветер, Жанна сжимала в потной ладошке сережки Ивон. Две капельки золота, украшенные семью камешками. Они были хорошенькие, эти две крохотные золотые снежинки, и Жанне было их жаль. Но желание увидеть сестру и разузнать из первых уст подробно все, что происходит в королевском замке, было сильнее ее жадности.
Еще при себе у Жанны было белое недошитое свадебное платье, чулки и фата невесты.
Эти вещи она тайком готовила к предстоящему бракосочетанию и время от времени надевала, любуясь своим отражением в старых, треснувших зеркалах. Она стащила у матери пару жемчужных колье, распустила их и украсила молочно-белыми жемчужинами вышивку на шелковом корсаже. В венок невесты, сделанный из белых шелковых роз, она вшила крохотные бриллиантики, выколупанные тайком из старой диадемы.
Распотрошив несколько нарядных ночных чепцов матери, Жанна раздобыла из них тонкие атласные ленты и ими украсила подвязки невесты.
На башне же Жанна пряталась по одной простой причине: она владела запретным заклятьем сильного магического призыва, и если сильно старалась – могла вызвать кого угодно, пусть даже и с того света.
Для того ей нужна была вещь, принадлежащая вызываемому существу, и чем она была дороже в свое время хозяину, тем лучше. Для этого-то Жанна и стаскивала с пальцев родственниц колечки и вынимала из их ушек серьги; иногда ей доставляло удовольствие пугать их, призывая глухой ночью в старую пыльную башню. Спросонья девицы не понимали, где они очутились, а подвыпившая Жанна, прячась в темноте, завывала жутким голосом и радостно хохотала, слушая, как верещат ее жертвы и мечутся по захламленному пыльному закутку.
Сейчас же ей интересно было, выжила Ивон или нет. И если выжила – то каково ей пришлось в королевском замке? Мучили, били? И сильно ли лют король?
А за одним, ну, кроме расспросов, Жанне страсть как хотелось поиздеваться над родственницей, демонстрируя ей свой роскошный подвенечный наряд и дразнясь, говоря, что плоды трудов Ивон пожнет именно она, Жанна.
Шепча слова заклятья, Жанна кинула сережку в священный сосуд и смотрела, как та с каждым словом растворяется в прозрачной воде. Как следует глотнув красного винца из бутыли, Жанна опустила на лицо фату, слегка грязноватую от постоянных примерок на пыльном чердаке, и пробубнила финальные слова заклятья.