— Простите, Ваше Высочество, но я бы хотела побыть одна.
Девушка заметно расстроилась.
— Ну, — пожала она плечами. — В другой раз.
Ага, обязательно!
— Я очень хочу с вами познакомиться, леди Ноэр. Говорят, вы самый сильный маг воздуха!
У меня всё тело окаменело после этой фразы! Я напряженно вглядывалась в принцессу, пытаясь уловить хоть какой-то признак, доказательство её сговора с богиней Смерти, но кроме детского восторга ничего не находила, и тем больше подозрений и сомнений у меня появлялось…
— На счет силы нагло врут! — произнесла я. — У меня и образования то магического нет, — пожала я плечами. — Так что восторгаться нечем, — и попыталась улыбнуться, насколько это было возможно в этой ситуации.
Из охоты за шляпками вернулись изрядно потрепанные фрейлины: все запыхавшиеся, взъерошенные, помятые, а одна, кажется, даже упала! У неё одна половина платья была в пыли, а из волос она вытаскивала мелкие листики…
— Я пойду, — стартанула я. — Всего хорошего.
Я быстро перебирала ногами, желая уйти от этого места как можно дальше. Сильф дергал мою юбку, пытаясь меня затормозить, а я всё шла и шла вперёд пока резко не остановилась и не наорала на духа:
— Да перестанешь ты или нет?!
Сильф обиженно надул губы, мрачно указал пальцем куда-то вперёд, и с видом оскорблённого достоинства отвернулся.
Впереди сойдя с тропинки у могилы своей жены стоял Император. Опираясь двумя руками на трость, он смотрел на могильный камень, на гору цветов вокруг него, с чувством глубокой тоски на лице. Волосы его уже давно поседели, спина сутулится, руки нет-нет да и подрагивают. Он повернул голосу в мою сторону.
— Леди Ноэр, у вас ко мне какое-то дело?
— Нет, Ваше Величество, — склонилась в реверансе. — Я просто проходила мимо.
— Так проходите дальше, — меланхолично ответил он. — А то солнышко голову напечёт.
Я не стала ничего отвечать, и без всяких слов, быстро прошла мимо, чтобы не мешать монарху грустить в полном одиночестве. И да, шляпку я зря не надело. Время близилось к обеду, и воздух стремительно нагревался. Ещё полчаса и на улице будет пекло.
Я продолжила идти по тропинки, сильф всё ещё дулся, а я не спешила извиняться, пребывая глубоко в своих мыслях. В голове раз за разом прокручивалась фраза «люблю тебя» в исполнении Тео, и единственная причина, по которой я промолчала в ответ, был страх. И никакие заверения Тео, что тут бояться нечего не помогут.
Ещё месяц назад я из дома не могла выйти без сопровождения Мицарт, сегодня спокойно гуляю по дворцу, и мой отец не носится как сумасшедший, пытаясь предотвратить возможную катастрофу. Я столько лет мечтала об этом дне, и ведь дождалась бы в свой двадцать первый день рождения. Поступила бы в Академию, к которой меня Мицарт и готовила, может и сейчас не поздно подать документ, но есть ли в этом смыл, пока на горизонте маячит Смерть?
Я дошла до телепортационной площадке и спряталась в теньке под деревом. Мама пришла через пятнадцать минут, когда мы с сильфом играли в ладушки, под подозрительными взглядами гвардейцев. Ещё бы, такой ветрище вокруг меня стоял!
— Ну как? Решили проблему? — спросила я у мамы.
— Решили, лорд Нисел уже получил распоряжение министра иностранных дел и в течение получаса должен покинуть страну.
— Оперативно дядя работает, — одобрительно покачала я головой. Мама грустно улыбнулась.
— Пойдём, нам нужно подготовиться к вечеру, — показала она мне свой пригласительный и шагнула в строну телепоратационной площадке. Я последовала за ней, махнув на прощание Левону, а он сложил сердечко из пальцев и умчался к облакам. На душе потеплело.
Мама открыла портал домой. Дворец сменился родовым поместьем, а наступающая жара — спасительной прохладой и влажностью. И как только вихри вокруг нас стихли, воронка портала закрылась, навстречу нам из дома выбежал счастливый отец. Он быстро слетел со ступенек и в три больших шага преодолел разделяющие нас расстояния, схватил маму за талию, закинул к себе на плече и, напевая себе под нос, пошёл к дому.
— Узнал, да?! — со всей силы шлепнула мама папу по попе. Я потрясенно смотрела им вслед. Я видела папу разным: злым, раздраженным, яростным, добрым, влюблённым, но таким счастливым? Никогда!
Родители скрылись за дверью в дом, и уже оттуда я услышала глухое:
— Ирвинг! Это ничего не меняет, понял?!
Послышался звон бьющегося стекла, похоже, вазу возле входа грохнули, а затем упала и что-то тяжелое — это, наверное, тумбочка на которой ваза стояла. Ну и под конец дрогнули стекла, но не разбились, слегка так задребезжали…
— Астер! — разъяренная мама открыла дверь, отца в дверном проеме видно не было, да и я лезть в их разборки на этот раз не собиралась.
— Да мамочка? — спросила у неё, чувствуя себя пятилетним дитём, а не двадцатилетней детиной.
— В дом, у нас полно дел!
И она осталось стоять возле двери, придерживая её для меня. Не знаю, какие дела у нас были, но решила не спорить и поддаться этому чувству из детства, и быстро побежала в дом.
Ганс, вооружённый совком и веником, методично сметал остатки вазы, сломанная тумбочка лежала кучкой дров, а папа сидел на третьей ступеньки лестницы, прижимая компресс изо льда ко лбу.
— Бьет, значит, любит, — сказал папа, когда я проходила мимо него. Я бы поспорила с данным утверждением, к тому же, мама удостоила папу такого презрительного взгляда… Я бы на папином месте чувствовала себя полным ничтожеством.
— Зачем ты так с ним? — спросила маму, когда мы поднялись на второй этаж в её комнату.
— Единственная причина, по которой я вышла замуж за Ирвинга — это ты, — сказала мама, доставая из комода различные баночки и скляночки. Она стояла ко мне спиной, и я не видела её лица, но атмосфера в комнате становилась предгрозовой.
— Мам? — тихо позвала её, когда она задвинула ящик обратно и застыла на некоторое время. Она обернулась. Юбка зацепилась за ручку.
— Что у тебя с наследным принцем? — спросила строго, словно это был вопрос жизни и смерти.
— Ничего, — испуганно ответила ей. Мама не поверила, прошла к столику возле окна, села в кресло.
— Имоджин не стала бы просто так вызывать тебя к себе, поэтому спрошу ещё раз: что у тебя с наследный принцем?
Я некоторое время переминалась с ноги на ногу возле дверей, а затем прошла внутрь комнаты и села напротив мамы. В конце концов, кому как не к маме мне идти за любовными советами.
— Я не знаю, — сказала ей. — Он мне нравится…
— Но?
— Но я не уверена, что это именно то, чего я хочу. Я имею в виду отношения.
Мама понимающе улыбнулась, касаясь рукой подбородка.
— У леди Веркинд есть ещё рычаги давления?
— Нет, больше нет, — ответила мама, о чем-то думая.
Мы так и просидели несколько минут в полной тишине, я ждала от неё какого-то совета.
— Принц — хорошая партия, — наконец сказала она.
— А отец?
Она поджала губы, и стало ясно, что на эту тему мама говорить не хочет. И тогда я задала последний волнующий меня вопрос:
— А лорд Нисел? Его ты любишь?
У мамы заблестели глаза.
— Люблю, — сказала она. — Очень люблю, но ты для меня важнее.
XXI
Открытие нового городского парка проходило шумно и пышно. Отец сиял как новая монетка, представляю городу своё творение. И посмотреть было на что. На месте, где еще неделю назад стояли дома, сейчас росли деревья. И это были не какие — то там тощие саженцы. Та же история была и с цветами. Многочисленные клубы с разными сортами астр, которые изредка сменялись зелеными кустами. Папа постарался на славу. Ему же выпала и честь открывать мероприятие.
Я стояла вместе с мамой в стороне от толпы, папа толкал речь, чуть ли не перечисляя все виды и сорта растений. Народ слушал его, прикрывая зевки. Я нет — нет да и натыкалась взглядом то на гвардейца, то на городского стражника, которые курсировали по парку. Ни Тео, ни Айна, ни Ирнеста я в толпе не видела, и это же заставляло постоянно оглядывать толпу.