— Если ты любишь меня, то знаешь, что должен сделать.
Мой разум восстал против его желания, хотя внутренне я хорошо понимал, чего он от меня требует. Наконец я заметил с раздражением:
— Я полагал, что нужен тебе как врач, если же нет, тогда я пойду. Правда, я могу принести мало пользы, уничтожая изображения богов, и мои руки слишком слабы, чтобы размахивать кузнечным молотом, но твое желание будет исполнено. Люди заживо сдерут с меня кожу, раскроят мне череп камнями и повесят меня вниз головой на стене, но ведь тебе все равно? Тогда я отправлюсь в Фивы, где много храмов и люди знают меня.
Он ничего не ответил, и я покинул его в гневе.
На следующий день Хоремхеб сел на корабль, чтобы плыть в Мемфис, откуда он должен был отправиться в Танис. Прежде чем он отплыл, я обещал одолжить ему столько золота, сколько смогу достать в Фивах, и отправить ему половину зерна, которым владел. Вторую половину я думал использовать по своему усмотрению. Возможно, именно эта ошибка определила всю мою дальнейшую жизнь: половину я отдал Эхнатону, другую — Хоремхебу. Никому из них я не отдал всего.
3
Мы с Тутмесом отправились в Фивы и, находясь еще далеко от них, увидели, как течение несет к нам трупы. Они распухли и плыли покачиваясь; между ними были видны бритоголовые жрецы, люди высокого и низкого сословия, стражники и рабы. Крокодилам не было нужды плыть в верховье реки, ибо на всем ее протяжении в городах и селениях погибло и было сброшено в Нил великое множество жителей.
Когда мы прибыли в Фивы, многие кварталы города оказались в огне. Языки пламени вырывались даже из Города Мертвых, так как люди грабили гробницы и сжигали набальзамированные тела жрецов. Разъяренные «кресты» сбрасывали в воду «рога» и били их дубинками, пока те не тонули, поэтому мы поняли, что старые боги уже низвергнуты и Атон победил.
Мы направились прямо в «Хвост крокодила», где встретили Капта. Он сменил свои прекрасные одежды на серые тряпки бедняка и запачкал волосы. Он также снял с глаза золотую пластинку и теперь усердно подавал напитки оборванным рабам и вооруженным грузчикам из порта.
— Радуйтесь, братья! — говорил он. — Сегодня день великого счастья! Больше нет ни господ, ни рабов, ни знатных, ни простых, но все могут свободно уходить и приходить, кто как желает. Пейте вино за мой счет. Надеюсь, вы запомните, что в моей таверне с вами обошлись хорошо и научили вас, как найти серебро и золото в храмах ложных богов или в домах скверных хозяев. Я такой же раб, как и вы, и родился рабом. Если не верите, взгляните на мой глаз, который мне выколол негодяй-хозяин своим стилетом, разозлившись на меня за то, что я выпил кувшин пива и наполнил его своей собственной мочой. Такие бесчинства больше никогда не будут твориться. Никто никогда больше не будет работать руками или подвергаться порке лишь потому, что он раб; все станут постоянно веселиться и радоваться, танцевать и наслаждаться.
Лишь выпалив все это, он заметил Тутмеса и меня. Слегка пристыженный, он отвел нас в отдельную комнату.
Он сказал:
— Вы поступили бы умно, переодевшись в дешевую одежду и запачкав лица и руки, так как рабы и грузчики вышли на улицы и восхваляют Атона. Во имя Атона они избивают каждого, кто кажется им слишком толстым и кто никогда не работал руками. Они простили мне мое брюхо потому, что я когда-то был рабом и потому, что распределял между ними зерно, а также потому, что я позволяю им пить даром. Скажите мне, какая нелегкая занесла вас в Фивы как раз сейчас, ведь в эти дни это самое неподходящее место для людей вашего звания?
Мы показали ему наши топоры и кузнечные молоты и сказали, что приехали сокрушать изваяния ложных богов и стирать их имена со всех надписей.
Капта понимающе кивнул и добавил:
— Может, вы и хорошо придумали, но это годится лишь до тех пор, пока люди не узнают, кто вы такие. Предстоят большие перемены, и «рога» отомстят за ваши дела, если когда-нибудь вернутся к власти. Я не могу поверить, что все это продлится долго, ибо где же рабам взять зерно? А в своем необузданном неистовстве они натворили таких дел, которые заставили «кресты» сомневаться, и они примкнули к «рогам», чтобы восстановить порядок.
— Ты говоришь о зерне, Капта, — сказал я. — Знай же, я обещал половину нашего зерна Хоремхебу, чтобы он мог вести войну против хеттов, и ты должен немедленно отправить это зерно в Танис. Другую половину зерна тебе следует смолоть, а из муки выпечь хлеб и раздать его голодным во всех городах и селениях, где хранится наше зерно. Пусть твои слуги, распределяя этот хлеб, не берут за него никакой платы, но говорят: «Это хлеб Атона; берите и ешьте его во имя Атона и славьте фараона и его бога».