Воины слушали его, затаив дыхание. Признаюсь, мне было не по себе, ибо вражеские колесницы, похожие на далекие облака пыли, уже приближались. Все же мне кажется, что Хоремхеб медлил умышленно, дабы передать людям свое спокойствие и сократить для них тяжкое время ожидания.
Наконец он оглядел пустыню со своего высокого уступа, воздел руки и произнес:
— Наши друзья хетты уже в пути, за что я благодарю всех богов Египта. А теперь, о нильские крысы, идите — каждый на отведенное ему место, и пусть никто не удаляется оттуда без приказа. Остальные — мои добрые старые головорезы — гоните этот сброд, обстреливайте их, холостите их, если они попробуют улизнуть. Я могу сказать вам: бейтесь за богов Египта, за Черную Землю, за своих жен и детей. Теперь же бегите, ребята, бегите скорее, или колесницы достигнут укреплений раньше, чем это сделаете вы, и битва кончится, еще не начавшись.
Он распустил их, и они поепешили к укреплениям, крича на бегу, не знаю точно, от рвения или страха. Хоремхеб неторопливо последовал за ними, но я остался сидеть на склоне холма, чтобы наблюдать за битвой с безопасного расстояния. Я был врачом, и мне следовало беречь свою жизнь.
Противник пронесся в своих колесницах через долину к подножию холмов и там выстроился в боевом порядке. Красочные знамена хеттов, сверкание крылатых солнц на колесницах и куски блестящего шерстяного полотна, защищавшие коней от стрел, — все это представляло собою величественное и грозное зрелище. Колесницы строились в ряды по шесть, десять таких рядов составляли отряд; всего, я думаю, там было шестьдесят таких отрядов. Но тяжелые колесницы с упряжкой из трех лошадей располагались в середине. Для меня было непостижимо, как силы Хоремхеба могли устоять под их напором, ибо двигались они медленно и грузно словно корабли и разрушали все на своем пути.
При звуке рогов вражеские военачальники подняли свои знамена, и колесницы поехали, постепенно увеличивая скорость. Когда они подкатились близко к заграждениям, я увидел, как одиночные лошади вырвались из строя; на каждой из них был всадник, державшийся за гриву и колотивший плеткой ее бока, заставляя ее бежать еще быстрее. Я и представить себе не мог, зачем им понадобилось посылать вперед без всякой защиты своих запасных лошадей, пока не увидел, как всадники перегибаются и перерезают веревки, натянутые на столбы. Другие кони скакали прямо сквозь проделанные ими бреши. Всадники поднимали и метали свои копья так, что, вонзившись в землю, они торчали из нее и на древке каждого развевалось яркое знамя. Все это произошло молниеносно. Я не смог разгадать их намерений, ибо всадники затем повернулись, помчались обратно и исчезли за колесницами, хотя некоторые и свалились со своих скакунов, пронзенные стрелами, тогда как множество лошадей упали наземь и, лежа, бились и издавали страшные крики.
Когда легкие колесницы перешли в наступление, я увидел, что Хоремхеб в одиночку рванулся к заграждениям, где выдернул одно из копий и далеко метнул его так, что воткнувшись в песок, оно встало торчком. Лишь он один мгновенно понял, что всеми этими копьями и флажками были помечены самые слабые места в заграждениях, где легче всего было проделать брешь.
Другие воины, последовавшие его примеру, возвратились со знаменами как с ратной добычей. Думаю, что лишь сообразительность Хоремхеба спасла Египет в тот день, ибо, сосредоточь враг всю силу своего первого удара на помеченных всадниками местах, египтяне ни за что не отразили бы его.
Не успел Хоремхеб вновь присоединиться к своим войскам, как легкие колесницы хеттов уже поспешили к заграждениям, вклиниваясь между ними. Эта первая схватка сопровождалась таким ужасным грохотом и такими густыми тучами пыли, что я более не мог следить за ходом битвы с холма. Я видел лишь, что наши стрелы повалили перед укреплением несколько коней, но следовавшие за ними возницы ловко объезжали перевернутые повозки и продолжали наступление. Позже выяснилось, что, несмотря на крупные потери, легкие колесницы в одном или двух местах все же проникли за линию обороны. Но вместо того, чтобы следовать своим путем, они останавливались по нескольку сразу, и из каждой выпрыгивали запасные воины и начинали откатывать камни, расчищая дорогу для тяжелых колесниц, которые, ожидая своего часа, стояли поодаль.