Когда Азиру увидел их, силы ославили его, и он сказал:
— Кефтью, моя белая кобылица, моя любовь и зеница моего ока! Я поистине опечален тем, что ты должна следовать за мной даже в смерти, ибо жизнь все еще приносила бы тебе много радости.
Кефтью отвечала:
— Не печалься за меня, мой царь. Я следую за тобой по доброй воле. Ты мой муж, и силой своей ты подобен быку. И нет здесь мужчины, который смог бы удовлетворить меня после твоей смерти. За время нашей совместной жизни я всегда разлучала тебя с другими женщинами и привязывала тебя к себе. Я не позволю тебе одному отправиться в царство смерти, где все эти прекрасные женщины, что умерли раньше меня, без сомнения, ожидают тебя. Я последовала бы туда за тобой, даже если бы мне оставили жизнь. Я бы удавилась своими волосами, мой царь, ибо я была рабыней, а ты сделал меня царицей, и я родила тебе двоих сыновей.
Азиру возликовал от этих слов и обратился к своим сыновьям:
— Мои прекрасные мальчики! Вы пришли в этот мир царскими сыновьями. Так умрите, как подобает принцам, дабы мне не пришлось краснеть за вас. Верьте мне: смерть причиняет не больше боли, чем выдернутый зуб. Будьте мужественны, мои дорогие мальчики!
С этими словами он опустился на колени перед палачом. Повернувшись к Кефтью, он сказал:
— Я устал лицезреть этих зловонных египтян и их окровавленные копья вокруг меня. Обнажи свою прекрасную грудь, Кефтью, дабы я мог видеть твою красоту перед уходом. Я умру таким же счастливым, каким был при жизни с тобой.
Кефтью обнажила свою пышную грудь, палач поднял огромный меч и одним ударом снес голову Азиру. Она упала к ногам Кефтью; кровь вырвалась мощной струей из огромного тела при последних ударах сердца и забрызгала мальчиков, так что они были поражены ужасом и младший содрогнулся. Но Кефтью подняла голову Азиру с земли, поцеловала ее в опухшие губы и погладила разорванные щеки. Прижав его лицо к своей груди, она сказала, обращаясь к сыновьям:
— Поспешите, мои храбрые мальчики! Идите к своему отцу без страха, мои малютки, ибо ваша мать полна нетерпения последовать за ним.
Оба мальчика послушно преклонили колени, старший все еще держал младшего за руку, и палач без труда снес головы с их юных шей. Затем, ногой отодвинув их тела в сторону, он одним ударом разрубил полную белую шею Кефтью. Итак, всем им досталась легкая смерть. Но по приказу Хоремхеба их тела были брошены в яму на съедение диким зверям.
4
Итак, мой друг Азиру погиб, не пытаясь задобрить смерть, а Хоремхеб заключил мир с хеттами. Он знал так же хорошо, как и они, что этот мир не более чем перемирие, так как Сидон, Смирна, Библос и Кадеш все еще были под их властью. Хетты превратили Кадеш в хорошо укрепленную крепость для контроля над северной Сирией. Но сейчас и хетты, и Хоремхеб устали от войны, и Хоремхеб с радостью заключил мир, потому что в Фивах у него были дела, требующие его надзора. Ему надо было также восстановить порядок в земле Куш и среди нубийцев, которые одичали от свободы и отказывались платить дань Египту.
Тутанхамон правил в Египте в течение этих лет, хотя он был всего лишь подростком и не интересовался ничем, кроме сооружения своей гробницы. Люди винили ею во всех потерях и несчастьях, принесенных войной. Их ненависть к нему была жестокой, они говорили: «Чего можно ожидать от фараона, чья супруга происходит из рода лжефараонов?».
Эйе не преследовал за эти разговоры, но в свою очередь распространял среди народа новые рассказы о легкомыслии и жадности Тутанхамона и о его попытках собрать все сокровища Египта в свою гробницу.
Все это время я ни разу не был в Фивах, а следовал повсюду за войском, которому требовалось мое искусство, и делил с ним все трудности и лишения. Но от людей из Фив я узнавал, что фараон Тутанхамон был слаб и болезнен и что какой-то тайный недуг подтачивал его здоровье. Казалось, что война в Сирии истощила его силы. Каждый раз, когда приходили вести о победе Хоремхеба, фараон заболевая. После поражения он поправлялся и вставал с ложа. Это, говорили люди, имело все признаки колдовства, и каждый, имеющий глаза, мог видеть, что здоровье фараона связано с сирийской войной.
Постепенно Эйе становился все более нетерпеливым и время от времени отправлял такое послание Хоремхебу: «Неужели ты не можешь прекратить эту войну и дать мир Египту? Я уже стар и устал ждать. Побеждай, Хоремхеб, и принеси нам мир, дабы я мог получить заслуженную награду. А я позабочусь о том, чтобы и тебе досталось то, что положено».
По этой причине я не был удивлен, когда после того, как война закончилась, и мы плыли вверх по реке на военных кораблях, украшенных знаменами, нас встретили новостями о том, что фараон Тутанхамон ступил в золотую ладью своего отца, чтобы отплыть в Страну Запада. Говорили, что Тутанхамон перенес тяжелый приступ болезни в тот день, когда известия о падении Мегиддо и о заключении мира достигли Фив.