Наконец его слуги напали на меня. При мне была только палка, но я стукнул ею одного из них по голове так, что он умер. Тогда мне отрезали нос и уши и отправили меня в рудники. Мою жену и детей продали в рабство, только младшую дочь Анукис оставил себе и, насладившись ею, отдал ее своим слугам. Так что, по-моему, было несправедливо посылать меня в рудники. Когда через десять лет царь свободна меня, я поспешил домой, но мою хижину снесли, чужой скот пасся в моих лугах, а моя дочь и знать меня не захотела, только плеснула кипяток мне на ноги в лачуге пастухов. Я услышал, что Анукис умер и что его гробница находится в Городе Мертвых близ Фив и на ее двери длинная надпись. Так что я отправился в Фивы, чтобы посмеяться над тем, что там написано. Но я не умею читать и никто не прочитал мне ее, хотя я нашел дорогу к гробнице с чужой помощью.
— Если хочешь, я прочту тебе надпись, — сказал я.
— Да сохранится твое тело навеки, если ты окажешь мне эту услугу, ибо я хочу узнать, что написали об Анукисе, перед тем, как умру.
Мы вместе пошли в Город Мертвых, не окликнутые стражей, и бродили между рядами гробниц, пока не достигли большой гробницы, перед которой лежали мясо и много разного печенья, фрукты и цветы. Там также стоял запечатанный кувшин с вином. Безносый, отведав жертвоприношения, попотчевал и меня, а затем попросил меня прочитать то, что было написано на двери. И вот что я прочел ему:
«Я, Анукис, сеял зерно и сажал фруктовые деревья, и мои урожаи были обильны, потому что я страшился богов и приносил в жертву им одну пятую часть своего урожая. Нил встречал меня благосклонно, и никто на моей земле не голодал за всю мою жизнь, так же не нуждались в пище мои соседи, ибо я подвел воду к их полям и кормил их своим зерном в неурожайные годы. Я осушал слезы сирот и не только не грабил вдов, но и прощал им их долги, и мое имя благословляют от края и до края моей земли. Тем, у кого пал бык, я, Анукис, давал другого, здорового. Я не только был совестлив при межевании земли, но и не допускал, чтобы вода заливала поле моего соседа. Я всю жизнь шел путем справедливости и благочестия. Так поступал я, Анукис, чтобы боги были милостивы ко мне и облегчили мое путешествие в Страну Запада».
Безносый слушал почтительно, и, когда я кончил, он сказал, проливая горькие слезы:
— Я бедный человек и верю всему, что тут написано. Теперь я вижу, что Анукис был благочестивый человек, почитаемый и после смерти. Потомство прочтет надпись на двери его гробницы и воздаст ему должное. А я гадок и грешен, и у меня нет ни носа, ни ушей, так что мой позор виден всем, а когда я умру, мое тело бросят в реку и мое существование прекратится. Все в этом мире одна суета.
Он сломал печать на кувшине с вином и выпил. Подошел стражник и стал угрожать ему своей палкой, но мой товарищ сказал:
— Анукис был добр ко мне в свое время, и я хочу почтить его память, поев и выпив у его гробницы. Но если ты тронешь меня или моего друга, — ученого человека, который вот здесь, возле меня, то знай, что в тростниках много крепких парней, и у некоторых из них есть ножи, и мы нападем на тебя ночью и перережем тебе глотку.
Он свирепо взглянул на стражника, и вид его был страшен. Тот огляделся по сторонам и пошел прочь. Мы ели и пили у гробницы Анукиса, и навес над жертвами давал прохладную тень.
Он сказал:
— Теперь я вижу, что было бы лучше добровольно отдать мою дочь Анукису. Может быть, он оставил бы мне мою хижину да к тому же еще сделал бы мне подарок, ибо моя дочь была красавица и девственница, хотя теперь она изношенная подстилка для его слуг. Я вижу, что права богатого и сильного — единственные права в этом мире и что слово бедняка не доходит до ушей фараона.
Поднеся кувшин ко рту, он рассмеялся и сказал:
— Твое здоровье, праведнейший Анукис, и да сохранится навеки твое тело! У меня нет охоты следовать за тобой в Страну Запада, где ты и тебе подобные живут весело и боги вас не допекают. Все же мне представляется вполне справедливым, что ты сохранишь свое земное человеколюбие и поделишься со мной своими золотыми кубками и драгоценностями из твоей гробницы, так что на следующую ночь я посещу тебя, когда луна скроется в облаках.
— Что ты говоришь, Безносый? — в ужасе воскликнул я и сделал священный знак Амона. — Ты не станешь грабителем могил, ибо это самое гнусное из всех преступлений в глазах богов и людей!