Когда я узнал, что напали кабиры, я попросил фараона дать мне войско, чтобы отбросить их. Никто из старших офицеров не претендовал на командование, ибо богатство и почести обильнее изливаются вблизи трона, чем в пустыне, кроме того, у кабиров острые копья, а их боевой клич — самый отвратительный, в чем мне пришлось самому убедиться. Но наконец я смог приобрести опыт и испытать свои войска в настоящем сражении. Однако фараон заботится только о том, чтобы я построил здесь, в Иерусалиме, храм его новому богу и прогнал кабиров без кровопролития!
Хоремхеб разразился смехом и ударил себя по ноге плетью, и я рассмеялся вместе с ним. Затем он помолчал и, сделав еще глоток вина, продолжал:
— Откровенно говоря, Синухе, я несколько изменился с нашей последней встречи, как должен измениться человек, который живет рядом с фараоном, независимо от того, хочет он этого или нет. Он смущает меня, ибо глубоко задумывается… и говорит о своем боге, которого отличает от всех других богов. Я часто чувствую себя так, словно мне в мозги напустили муравьев. Ночью я не могу уснуть — мне нужно вино и женщина, чтобы прояснить голову, такое странное это его божество. Бог без всякого облика, хотя он повсюду одновременно; его изображают в виде круга с руками, которыми он благословляет все, что сотворил; и раб, и господин равны для него. Скажи мне, Синухе, не бред ли это больного человека? Я могу только думать, что его укусила бешеная обезьяна, когда он был маленьким, ибо кто, кроме безумца, мог бы вообразить, что кабиров можно разбить без кровопролития?
Он опять выпил.
— Мой бог — Гор, но я ничего не имею и против Амона. Но вижу, что Амон стал слишком могущественным, и новый бог возвысился в противовес ему, чтобы усилить власть фараона. Вот то, что сказала мне сама царица-мать и что было подхвачено жрецом Эйе, который ныне носит посох по правую руку царя. С помощью Атона они стремятся ниспровергнуть Амона или по крайней мере ограничить его власть, ибо не подобает, чтобы жрецы Амона правили Египтом, минуя фараона. Это высокое умение управлять государством, и как воин я вполне понимаю, что новый бог необходим. Если бы только фараон довольствовался строительством храмов для него и нанял жрецов ему в услужение, я бы ни на что не жаловался. Но фараон слишком много думает и говорит о нем. При любом случае, раньше или позже, он переводит разговор на него, и от этого окружающие становятся еще более безумными, чем он сам. Он говорит, что живет по правде, но правда подобна острому ножу в руках ребенка; нож следует носить в ножнах и употреблять только при надобности. Так обстоит дело с правдой, а всего опаснее правда для правителей.
Он сделал еще глоток вина.
— Я благодарен моему Соколу за то, что смог покинуть Фивы, ибо народ кипит, как змеиное гнездо, а я не хочу ввязываться в свары богов. Жрецы Амона уже распространяют всякие небылицы насчет происхождения фараона и подстрекают к мятежу против нового бога. Его женитьба также вызвала недовольство, ибо принцесса Митанни, имевшая обыкновение играть в куклы, внезапно умерла, и фараон возвысил Нефертити, дочь жреца, до ранга царской супруги. Конечно, эта Нефертити красива и великолепно одевается, но она очень своенравна, и во всем чувствуется, что она — дочь своего отца.
— Как умерла принцесса Митанни? — спросил я, вспомнив испуганные, широко раскрытые глаза девочки, глядящей на Фивы, когда ее везли в храм вдоль улицы Рамс разодетую и разукрашенную, как идол.
— Врачи сказали, что она не вынесла климата, — рассмеялся он. — А это подлая ложь, ибо всем известно, что нигде нет такого здорового климата, как в Египте. Но ты сам знаешь, какая высокая смертность среди царских детей — выше, чем в бедных кварталах, хотя, пожалуй, трудно в это поверить. Разумнее всего не называть имен, но я хотел бы остановить свою колесницу перед домом жреца Эйе, если бы посмел.
После этого мы улеглись спать в шатре.
Утром я проснулся от звука рогов и увидел солдат, строящихся в отряды, тогда как сержанты бегали взад и вперед по рядам и кричали на них, раздавая пощечины налево и направо и стегая их своими плетьми. Когда все построились, Хоремхеб вышел из грязной хижины со своей золотой плетью в руке, а слуга держал над его головой зонт и отгонял от него мух опахалом, тогда как он держал речь к солдатам:
— Солдаты Египта! Сегодня я поведу вас в бой, ибо мои разведчики донесли, что кабиры расположились за холмами. Какова их численность, не знаю, ибо эти разведчики со страху удрали, не успев их сосчитать. Надеюсь, их хватит, чтобы покончить с вами всеми, так что не придется больше видеть ваши скверные рожи, и я вернусь назад в Египет, чтобы собрать войско настоящих мужчин, которые любят славу и военную добычу.