Наконец он сказал:
— Если я и вправду царь, то стоит выпить. Поэтому поспешите принести вина, эй вы, рабы, а не то моя палка попляшет на ваших спинах, и я велю повесить вас на стене. Тащите побольше вина, ибо эти господа и мои друзья, которые сделали меня царем, будут пить со мной, а я собираюсь окунуться в вино по шею.
Его слова вызвали взрыв веселья, и орущая толпа потащила его в обширную залу, где было выставлено множество сладких блюд и много вина. Каждый брал что хотел, а Бурнабуриаш напялил на себя фартук слуги и носился вокруг, как шут, путаясь у всех под ногами, пачкая вином и соусом их одежду, так что многие ругались и швыряли в него обглоданные кости. Во все наружные дворы вынесли для толпы еду и питье, там четвертовали быков и овец, простой народ черпал из бассейнов пиво и вино и объедался кашей, приготовленной со сливками и сладкими финиками. Когда солнце поднялось выше, начался неописуемый шум.
Как только представился случай, я подошел к Капта и тихо сказал ему:
— Капта, следуй за мной, давай незаметно убежим отсюда, ибо из этого не выйдет ничего хорошего.
Но Капта пил вино, и его живот раздулся от вкусной еды. Он ответил:
— Твои слова, как жужжание мух в моих ушах. Никогда не слышал я таких глупых речей. Неужели я уйду теперь, когда все эти добрые люди сделали меня царем и склоняются передо мной?
Он утер засаленный рот и, махнув на меня обглоданной ослиной костью, закричал:
— Уберите прочь этого мерзавца египтянина, не то я потеряю терпение, и моя палка попляшет на его спине.
Быть может, мне не поздоровилось бы, но тут прозвучал рог и некто возгласил, что царю пришло время спуститься вниз и вершить правосудие над своим народом, и тогда про меня забыли.
Капта был несколько ошеломлен, когда его повели Дворцу Правосудия, и сказал, что готов передать эти дела назначенным судьям — надежным людям, на которых он полагается. Но народ с негодованием воспротивился этому и возмущенно кричал:
— Мы хотим проверить мудрость царя и знать наверняка, что он справедливый царь и знает законы.
И вот Капта возвели на трон правосудия; перед ним положили плеть и кандалы — эмблемы правосудия; затем людям предложили выходить вперед и излагать царю свое дело.
Когда Капта вынес приговор нескольким из них, ему все это надоело; он потянулся и сказал:
— Сегодня я наелся и напился и, как я полагаю, достаточно потрудился и изнурил свои мозга. Как царь я еще и повелитель женской половины, где, насколько мне известно, меня ожидают примерно четыреста жен. Поэтому я должен осмотреть свои владения, ибо вино и власть чрезвычайно воодушевили меня, и я чувствую, что силен, как лев.
Услышав это, люди подняли ужасающий крик, которому, казалось, не будет конца. Они проследовали за ним обратно во дворец, где во дворе перед входом в женскую половину они и остановились. Бурнабуриаш больше не смеялся; он беспокойно потирал руки и почесывал ногу об ногу.
Увидев меня, он подошел и быстро проговорил:
— Синухе, ты мой друг, и как врач ты можешь войти в женские покои. Иди за ним и пригляди, чтобы он не сделал ничего такого, о чем он может впоследствии пожалеть. Я велю содрать с него кожу заживо и выставить его голову на стену для просушки, если он коснется моих жен; если же он будет вести себя хорошо, я обещаю ему легкую смерть.
Я сказал ему:
— Бурнабуриаш, я, конечно, твой друг и желаю тебе добра, но объясни мне, что все это значит, ибо мне тяжело видеть тебя в роли слуги, над которым все потешаются.
Он нетерпеливо ответил мне:
— Сегодня, как известно каждому, День Ложного Царя; так поспеши за ним, чтобы не вышло греха.
Я не двинулся с места, хотя он схватил меня за руку, и только сказал:
— Я незнаком с обычаями твоей страны, ты должен объяснить мне, что все это значит.
— Каждый год в День Ложного Царя самый глупый, самый тупой человек в Вавилоне избирается царем, чтобы править от рассвета до заката в полном величии и могуществе, и сам царь прислуживает ему. И никогда не видел я более смешного царя, чем Капта, которого я по этой причине и выбрал. Он не знает, что с ним случится, и это забавнее всего.
— Что же должно случиться?
— На закате он будет убит так же внезапно, как был коронован. Если я захочу, то могу предать его мучительной смерти, но обычно я даю избранникам в вине мягко действующий яд, и они засыпают, не подозревая, что должны умереть. Теперь поспеши и последи за тем, чтобы твой слуга не натворил никаких глупостей, о которых придется пожалеть, до захода солнца.