— Какие же у вас условия? — решился наконец Алик взять быка за рога.
— О, условия обычные. Разумеется, первая категория, разумеется, роли, разумеется, комната одинокой женщине. — Она игриво улыбнулась. — И, конечно, аванс. Я изрядно поиздержалась.
— Аванс? — испуганно вскрикнул Юраша, пронзая ее острым взглядом, как лучник стрелой святого великомученика Себастьяна.
— Да, аванс, — заранее заупрямилась дама. — А как же? Так принято. У меня не осталось ни копейки.
— Ни копейки? — переспросил наивный Юраша.
— Да, аванс, — подтвердила дама. — Как только будет достигнуто соглашение о работе, дирекция тут же по телеграмме высылает аванс. Для артиста — он гарантия. Ведь театр может передумать и отказать.
Сама любезность стояла перед дамой в образе Архипасова. Он улыбался, маскируя отступление, глаза его излучали огонь. Как у гения, только что сделавшего великое открытие.
— Увы, мадам, — просветленно заговорил он. — Произошло недоразумение. Вам дали не тот адрес. Мы скромные артисты и тоже ищем вакансии.
Дама не рассердилась, а хрипловато рассмеялась, достала пачку сигарет «Дымок»:
— Угощайтесь! У вас такой роскошный желтый портфель. Он вводит в заблуждение. С такими портфелями обычно ходят главные режиссеры и директора театров. — Улыбка медленно, как исчезает солнце при закате, уползла с ее лица. — Подойдите к Фреду, ему нужны два молодых героя, — посоветовала она.
— А кто такой Фред? — спросил Юраша.
— Вы не знаете Фреда? Это Ласточкин…
— Простите, а он может выдать аванс? — тоном ученика начальной школы поинтересовался Алик.
— Может, конечно. Он все может. Если вы понравитесь ему. Скажите, что вас рекомендует Верочка Моисеева. Это я, — любезно закончила она.
Шариков таращил на нее ничего не понимающие глаза. Алик потащил его за руку прочь.
— Мне все стало ясно, — говорил он Юраше, увлекая его в сторону бульвара. — Это пришло внезапно, как озарение. Я освобождаю себя от должности директора театра по собственному желанию. Ты, дружок, более не консультант, а драматический актер. Молодой любовник, трагик, отрицательный тип…
— Зачем? Директор театра больше получает, — резонно заметил Юраша.
— Надо лучше соображать, детка. Получает… Из пустого колодца воды не выкачаешь. Сегодня мы исчезаем. Нас компрометирует этот желтый портфель. Завтра возвращаемся в новом качестве. И тогда держитесь директора театров и главные режиссеры. Хочешь жить — умей перестраиваться… Не забывай — завтра у нас великий день. Мы будем собирать жатву на ниве любви театрального начальства к подающим надежды артистам.
…Утром, перед тем как завернуть в переулок к Дому культуры, Алик делал последние наставления:
— Не нахальничай. Главное — мгновенно адаптироваться. Держись скромно, но с достоинством. У нас хорошая театральная школа и отличные рекомендации, — говорил он. — Мы за современность в искусстве, но только в сочетании с добрыми традициями. Наши кумиры Станиславский и Немирович-Данченко. Были такие режиссеры!..
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил Юраша. — Что дальше?
— Дальше? А ну повтори фамилии своих кумиров? — Алик отнюдь не смеялся. Он работал, ему было не до шуток.
Юраша наморщил свой круглый лоб.
— Станиславский и Немер… — Он испуганно взирал на Алика. — Фу, черт, забыл… Наверо… Немере…
— Немирович-Данченко, болван. Соглашайся на любые условия. В любой пункт — Улан-Удэ, Бийск, Рыбинск, Совгавань. Проси выслать телеграфом аванс, подъемные и проездные. Поиздержался-де. И проси пока не оглашать твое согласие: мол, пообещал в другом месте и тебе неудобно. Все понял? Да. Квартиры не требуй, у тебя там родственники. Ну, с богом! Да, минутку! Сними галстук… Слишком уж он павианий… Вот так… Расстегни ворот…
Шалопаи нырнули в толпу.
Вынырнули из нее спустя пять часов, что-то около четырех пополудни. Они были распарены и возбуждены.
— Ну как? — подмигнул Алик.
— Контракт и еще одно предложение. Один главреж занял у меня десятку под аванс. Пришлось дать. Переводы начнут поступать завтра.
— Вот подлец! — присвистнул Алик. — Пользуется моментом. Обирает несчастного артиста.
— Насчет Станиславского и Немировича-Данченко действует безотказно, — с гордостью сообщил Юраша. — Все прямо рты открывают.
— Молодец, — Алик похлопал по плечу Юрашу. — Ты делаешь успехи. Еще пару дней потолкаешься здесь, и твой интеллект вырастет сразу на два вершка. Тебя начнут принимать даже в приличном обществе. У меня тоже полный порядок. Три договора! Три аванса и проездные уже летят по проводам прямо в мои карманы. Бог мой, как прекрасно устроен мир. Провернуть такое крупное, такое красивое дело! Мне повезло. Я работал в театре, и есть запись в трудовой книжке.