Женя знал — во время боя Ким горячится: забывает о защите и раскрывается. «А ну-ка я тебя сейчас обману», — подумал он, совершенно успокаиваясь. Бой с Кимом постепенно терял свое напряжение и становился тем, чем он должен был быть — просто спортивной игрой. Женя опустил руки к корпусу и сделал вид, что отступает. Ким тотчас же бросился вперед в расставленную для него ловушку. Р-р-раз! — и резким прямым ударом левой руки Женя остановил кинувшегося на него соперника. Тот помотал головой, словно стряхивая с себя этот удар.
Неожиданно для Жени, забывшего на миг о бдительности, Ким наклонился вперед и резко выбросил правую руку. Сильный удар пришелся точно в корпус. Все туловище Жени словно молнией пропилило нестерпимой болью. Боль разрослась до гигантских размеров, парализовала дыхание, оглушила, сковала все тело, Женя согнулся и опустился на одно колено.
— В угол! — скомандовал рефери, быстро указав Киму на дальний угол, и, приблизившись к Жене, начал четко считать: — Раз. Два. Три… — Одновременно он показывал ему на пальцах: — Четыре. Пять. Шесть. Семь… — и заглядывал в глаза, чтобы понять, способен ли боксер продолжать бой.
Женя вскочил на ноги, принял стойку, показывая, что готов к бою. Рефери махнул рукой и громко крикнул:
— Бокс!
Ким заспешил навстречу.
«Все ясно, — подумал Женя, — теперь будет стараться закрепить успех…»
Он сделал шаг назад и сразу же быстро с ударом левой шагнул навстречу Киму. Удар пришелся прямо в лоб. Ким остановился как вкопанный. В зале засмеялись. Прозвучал гонг. Первый раунд кончился. Боксеры направились каждый к своему углу, где их уже встречали секунданты с полотенцами.
«Пожалуй, раунд немного его, — прерывисто дыша, думал Женя, усаживаясь на табурет, услужливо подставленный секундантом. Он откинулся спиной на мягкий валик в углу, вытянул ноги. — Сбил мне дыхание. Хорошо, раунд кончился…»
Прозвучал гонг — второй раунд. Ким решительно двинулся к центру ринга. С первых же секунд он предложил высокий темп, работая руками, как крыльями ветряная мельница. Ему удалось-таки сразу навязать агрессивный стиль боя.
Боксеры обрушили друг на друга град ударов. Это, конечно, было немножко грубовато, ну да бокс не школа танцев. В ушах у Жени то и дело звенело, перед глазами рассыпались снопы искр, как при замыкании трамвайной или троллейбусной дуги. «А ну давай Ким, — азартно говорил он про себя, — бей, голубчик. А эта штука как тебе? Тогда получай еще!»
Оба они хорошо держали удары противника. Чтобы нокаутировать или хотя бы бросить соперника в нокдаун, требовался особо сильный и меткий удар.
Теперь Женя был начеку, бдительно защищал наиболее уязвимые места.
«А если и пропущу удар, ничего непоправимого не случится, — мимолетно подумал он. — Вот если бы ошибся тогда, на полянке, — это могло бы плохо кончиться».
…Все решила какая-то доля секунды — Женя успел перепрыгнуть через парня, бросившегося ему под ноги. В следующий момент он был уже вплотную к тому, кто вытащил нож. И здесь — страшно вспомнить! — он ударил и промахнулся: слишком близко друг от друга они оказались. Его удар лишь скользнул вдоль лица и виска бандита. Тот, в свою очередь, пытался ударить ножом, но тоже неудачно, и резко толкнул Женю в грудь, чтобы можно было пустить в дело нож. Отлетевший от его толчка Женя сбил поднявшегося на ноги типа. В этот момент детина, державший девушку, бросил ее и ринулся на Женю. Можно было, конечно, еще убежать. Тут уж не до ложного стыда. Но девушка? Она еще не успела скрыться. В этот мо…
…Отлично, Ким! Прекрасный удар. А как тебе мой?! Вот и обменялись любезностями. И эта серия неплохая. А теперь я попробую отступить и встречу. Видишь, как здорово получилось. А сейчас начну уже не ложную, а настоящую атаку. Держись, друг мой, Кимуля! Женя, раскачиваясь корпусом, пошел вперед.
По залу разносилась глухая дробь ударов, шлепки перчаток, быстрое шарканье боксерок о брезент настила да прерывистое дыхание спортсменов. Это был равный поединок равных соперников. Может быть, ему немного и не хватало страсти и злости, ну да ведь настоящий бокс не оголтелая драка. Это все-таки нечто близкое к искусству…
Машенька ни разу не изменила позы — кулачки все так же прижаты к губам, в глазах напряженное внимание и страх. Не бойся, глупышка, усмехнулся Женя. С нами ничего не станется. И носы и скулы — все будет целым. Ну а что до главного — то, как говорят, пусть победит сильнейший. Ему, конечно, делить с Кимом нечего, но все равно пусть не обижается — уж он постарается не отдать победу. Ох как она нужна ему! Маша чего-то ждет, не сводит с них испуганных глаз. Но все равно почему-то нет злости. У Кима тоже… Впрочем, и тогда, на полянке, ее не было. Как и страха. Было другое чувство, похожее на ожесточенное упорство. Он готов был держаться до последнего. Плевать ему на то, что их трое и что один из них с ножом. В нем закипело и поднялось что-то такое, что было сильнее его самого. Сильнее боли, страха, осторожности.