Но в любом временном пребывании в чужом городе свои минусы, в первую очередь бытовые. От них никуда не деться. Но то, что в своей квартире не обременительно, в общежитии сложно. Взять ту же стирку. Если учёба неделю-две, можно не беспокоиться, взяв запасное бельишко, носки, рубашки. А два месяца? В обед можно в кафе сходить, а завтракать – так рано ещё, закрыты. Приходилось покупать кефир и булочки, что не нравилось, к кофе привык. Даже утюг один на несколько комнат в бытовой комнате. Никита не унывал, но бытовые мелочи раздражали, отнимая время, а это ресурс невосполнимый.
Что удивило, так выставки современного искусства. Побывал на одной и сильно разочаровался. Конечно, каждый творческий человек мир видит по-своему, но глядя на некоторые инсталляции, хотелось плеваться или побыстрее уйти. Вот что хотел сказать художник, выставив разбитый унитаз и водрузив на него кучу железного хлама? Искусство должно радовать глаз, будоражить душу, учить прекрасному.
Глава 3
Заманчивое предложение
Дней десять прошли спокойно. Учёба, дежурства в клинике, ещё успевал по намеченным музеям и выставкам походить. Втянулся, ориентироваться в городе стал, благодаря купленной карте и навигатору в смартфоне. Но жизнь всегда преподносит сюрпризы, чтобы не расслаблялся.
Пришёл на дежурство, переоделся, стал знакомиться с историями болезней. Пока его не было, поступили трое пациентов. Надо делать обход. Один уже прооперирован с паховой грыжей, двое в плане на завтра. Первый из плановых вызвал тревогу. Диагноз поставлен правильно, судя по результатам анализов и УЗИ – желчнокаменная болезнь. Но с момента поступления прошло немного времени, а состояние ухудшилось. Никита заподозрил эмпиему желчного пузыря. Это когда воспаляются стенки желчного пузыря, пропитываются гноем, расслаиваются и могут прорваться в любую минуту, вызвав грозное осложнение в виде перитонита. Гной с желчью действуют на окружающие ткани агрессивно, расплавляя их. Состояние экстренное, требующее хирургической помощи.
Никита тут же набрал номер главного врача.
– Артём Витальевич, приветствую. Никита Алексеевич беспокоит. Во второй палате Кашенцев лежит. Да, с желчнокаменной. Я сейчас его смотрел, подозреваю эмпиему. Надо срочно оперировать. Нет, до утра не дотянет.
– Всё же покапай что-нибудь.
– Да в чём дело-то?
– Он, Кашенцев этот, ложился в клинику с условием, что его оперировать будет сам…
Главный врач назвал известную во врачебном мире фамилию.
– Может, созвонитесь? Анестезиолог на месте, я ассистировать буду.
– Хорошо, попробую. Вы пока пациента готовьте.
Никита отдал нужные распоряжения. Сделал запись в истории болезни о необходимости срочной операции. Кто знает, как дело повернётся? Опоздает профессор, у пациента начнутся большие проблемы. Как и у Никиты. Кто он в клинике? Человек временный, посторонний. Случись большая неприятность, его не жалко сделать козлом отпущения, сдать в прокуратуру.
Через несколько минут затрезвонил телефон.
– С профессором созвонился, он вызывает такси, жди. Пусть дают наркоз, ты мойся и приступай. Пока брюшную стенку вскроешь, сосуды перевяжешь, он и подъедет.
– Отлично!
Пациент уже находился на операционном столе, ему сделали укол. Анестезиолог спросил:
– Я готов. Начинать?
– Давайте.
Никита тем временем обработал руки, с помощью операционной санитарки оделся. Операционная медсестра помогла надеть перчатки. Анестезиолог – мужик опытный, настоящий профессионал. На мониторе давление артериальное хорошее, хотя пациент уже заинтубирован. А это показатель качества и опыта анестезиолога.