На экране телевизора показывали пригороды столицы Северного Удела. Молодой человек в пуховике вышел вперед. За его правым плечом встала платиновая блондинка в удлиненном сером пальто. Знающие сразу признали Юлию Бельскую, восходящую звезду клана владык Северного Удела. Фигуры Советников выстроились позади. Толпа обывателей вперемешку с репортерами оставалась на удалении.
Спецназовцы в черном выстроили в ряд несколько человек в военизированной форме, некоторые лежали на земле, часть оставалась на ногах со стянутыми за спиной наручниками.
— «По праву княжеского суда, за преступления против суверенного княжества, — чеканным слогом начал юноша. — Означенные преступники приговариваются к смертной казни».
Мальчишка поднял руку, воздух вокруг задрожал, в ту же секунду из земли выросли ледяные пики, насаживая приговоренных на наконечники, поднимая тела вверх. Все произошло мгновенно. По льдистой поверхности вниз потекла кровь.
— «В деда пошел», — прошелестел опасливый говорок по толпе.
От нескладной мальчишкой фигуры дохнуло могильным холодом. Края радужки глаз опасно засеребрились, говорок умолк.
— «Ужасающий кадры напомнили о случившемся тридцать лет назад, когда банда братьев Сырских была казнена похожим образом, — голос полногрудой ведущая в студии дрогнул. — Это в очередной раз ставит вопрос…»
Игнат яростно нажал на кнопку, выключая звук. Обернулся.
— Это что такое? Я тебя спрашиваю, это что такое? Где эта сука Лидия? Почему щенок стоит там, изображая из себя князя? — накинулся он на сидящего в кресле брата.
Прохор вздохнул.
— Видимо потому, что Сейд-озеро приняло его, — мрачно отозвался он. Поглядел, на вырастающие из земли ледяные пики и нанизанные на них тела боевиков, добавил: — И похоже у щенка прорезались зубки.
Братья замолчали, глядя на ужасающую казнь.
На экране крупным планом показали надменное лицо молодого правителя Северного Удела, еще никем не признанного, но похоже чувствовавшегося себя более чем уверенно в этой роли.
— Почему он так изменился? Я читал его досье, он таким не был. Обычный сопляк. А теперь… — Игнат затруднился с ответом, после паузы значительно тише добавил: — Он похож на кого угодно, но только не на шестнадцатилетнего пацана, испуганного от свалившейся на него власти.
Прохор сделал глоток из стоящего на подлокотнике стакана.
— Хлад, — медленно проронил он. — Наверное он пустил его больше необходимого. Вот и метаморфозы.
Игнат быстро развернулся в его сторону.
— Но такое обычно убивает. Или становятся безумцами.
Прохор пожал плечами.
— Из любого правила есть исключения. Сейчас мы наблюдаем одно из них.
Младший брат передернулся.
— Только одержимого патриарха нам не хватало.
— Судя по всему он контролирует себя, — нейтральным тоном заметил Прохор, но у брата был на это другой ответ.
— Я не вижу его, в линиях вероятности он размазан. Там только какая-то… — он не закончил.
— Белая хмарь, — завершил за него брат.
Игнат недовольно кивнул.
Будущее изменилось, в очередной раз. Сделало крутой поворот и пока непонятно к добру или худу для Оболенских. А незнание всегда опасно. Они привыкли опережать противников на два хода вперед.
Игнат с отвращением посмотрел на происходящее в телевизоре.
— Скоро он окончательно освоится и справиться с ним будет невозможно. Пережует и выплюнет. Жестокость у этих северных тварей в крови, — он кивнул на экран, где в мучительной агонии продолжили извиваться на ледяных пиках европейские наемники.
— Он впустил в себя слишком много Хлада, — угрюмо повторил ранее высказанную мысль Прохор и замолчал, словно это объясняло все.
Впрочем, это действительно объясняло все.
Глава 17
17.
Высокие шпили подобно изящным свечам подпирали бесконечное небо. Узкие бойницы глядели на окружающую реальность прищуренными провалами, откуда в любой момент могла прийти смерть. Весь облик замка предостерегал — не приближайся, опасность, здесь не пройти. И люди слушались, послушно обходя мрачное здание, похожее на игрушку из серебристого льда.
Замок Вечной Зимы. Когда-то здесь жил клан Бельских, это была их твердыня, их оплот, их дом и убежище, куда возвращались после странствий и где укрывались, когда враг приходил с войной на далекий север, желая завоевать эти непокорные земли.
Много случилось этих попыток, но ни одному не удалось осуществить задуманное. Завоеватели либо умирали, либо уходили несолено хлебавши. В последнем случае, за ними обязательно отправлялись, показать, что ни одна попытка вторжения не останется ненаказанной.