Игнат остро взглянул на старшего брата.
— Очень на это надеюсь. Не хотелось бы потом узнать, что это одна из твоих «гениальных идей». Мы хотим притормозить поставки Конденсата, а не полностью обвалить их. Привлекая к себе внимание таким образом. Другим Уделам это может не понравится, — он скомкал салфетку и катнул ее по столу. — А вообще, все эти события явно между собой связаны: убийство банкира, нападение на перерабатывающий комплекс, сегодняшний взрыв на выставке — кто-то очень хочет дестабилизировать ситуацию. И надо признать, у него это здорово получается.
— А в центре всего этого дерьма тот сопляк, — напомнил Прохор.
Младший Оболенский неохотно кивнул.
На какое-то время в увитой плющом беседке установилась тишина. Роскошные недоеденные блюда на столе оказались забыты.
Сила Оболенских лежала в области предсказания будущего, лишившись привычных инструментов, братья почувствовали себя неуверенно. Словно вошли на поле, где играли совершенно по другим правилам.
Но самое главное их клан никогда не был боевым, в первую очередь специализируясь на финансовой сфере. Даже план с Консорциумом и переделом рынка предполагал исключительно экономические рычаги давления. Для силовых операций пришлось привлекать человека со стороны, имеющего достаточный в этом деле опыт. И теперь, получив жесткий отпор, они просто не знали что делать. Ресурсы конечно имелись, нанять других людей, привычных к силовым воздействиям, не составит труда. Но кто их потом будет контролировать. Или что хуже — не получится ли повторение ситуации с Лидией?
— Надо ее найти, — хмуро сказал Игнат и пояснил: — Лидию. Найди людей, заплати, подкупи, но найди эту суку.
Прохор мрачно кивнул и пообещал:
— Я ее найду, брат.
Из-за зеленой ограды скверика, где расположился ресторанчик доносился приглушенный гул проезжающих машин. Столица продолжала жить своей жизнью, не обращая внимания на очередную клановую междоусобицу.
Странное ощущение — стоять посреди замерзшего озера и наблюдать, как по зеркальной поверхности накатывает белесая дымка. Она настолько плотная и густая, что напоминает молочную патоку. Но это происходит не сразу, а лишь спустя какое-то время, издалека пелена напоминает обычный туман.
И вот ты стоишь, а над тобой бездонное небо, серое и мрачное, готовое тебя поглотить, но ты ничего не видишь, кроме накатывающей белой хмари. От нее веет лютым морозом, но тебе не холодно, наоборот, появляется чувство чего-то знакомого, даже родного. Что готово тебя обнять и приласкать. Принять тебя таким, каков ты есть, насылая блаженство.
Проходит секунда и ты купаешься в этой пелене густого белого тумана. Тебе хорошо, несмотря на то, что одежда покрывается корочкой льда и начинает потрескивать, реагируя на движение.
Тебе не холодно, наоборот великолепно. И откуда-то изнутри приходит понимание, что удовольствие может длиться вечно. Дымка проникает внутрь, втягивается, наполняя тебя лютым морозом, но ты все равно ничего не чувствуешь, только эмоции притупляются, становятся строго выверенными, а разум очищается от лишних мыслей. Это длиться бесконечно долго, пока не наступает момент истины — ты видишь себя со стороны, как человека, познавшего все…
Веки дрогнули, приоткрылись, в глаза ударил ослепительный свет.
— Очнулся? — знакомый голос раздался справа.
Юлия.
— Где я?
Гладкие белые стены, высокий потолок, строгие окна, в воздухе легкий запах цветочного аромата.
— В Первом национальном госпитале, — сидящая в кресле рядом с кроватью княжна наклонилась вперед. — Тебя привезли вчера вечером спецбортом из Сибирска.
В голове замелькали образы. Госпиталь, белый стены, палата, легкая боль во всем теле… взрыв. Взрыв на выставке. Я дернулся, шевельнув руками и ногами. Вроде на месте, ничего не оторвало.
— У тебя легкая контузия, и нет видимых повреждений, но я не стала рисковать и приказала перевезти тебя в лучшую столичную клинику. Чтобы точно проверили, что все в порядке, — она откинулась обратно, закинув ногу на ногу. Как всегда ухоженная и элегантная в неизменном брючном сером костюме, она напоминала бизнес-леди, зашедшую навестить родственника в больницу между деловыми встречами.
Спецборт, экстренный рейс — проявленная забота вызвала в части сознания чувство благодарности, но там, где клубился Хлад, цинично напомнила: ты им нужен, по крайней мере пока. Радужки глаз, сидящей рядом с кроватью княжны, все так же холодно серебрились, глядя на мир с равнодушием хищника. Интересно, у меня теперь такой же взгляд?
— Ничего не помню, — сказал я.