— Когда мнѣ идти къ нему? спросилъ Филиппъ.
— Черезъ часъ, если хотите, а не то теперь, если вы готовы. Устанете, такъ вы можете посидѣть у Гэя въ гостиной, рядомъ съ спальней, — сказалаЭмми, и повела его наверхъ. Трудно было Филиппу взбираться по лѣстницѣ, колѣна его дрожали, духъ занимало и, войдя въ гостиную, онъ почти упалъ на диванъ. Давъ ему время оправиться, Эмми повела его къ Гэю. Съ перваго взгляда, Филиппу показалось, что больной мало перемѣнился. Яркій румянецъ игралъ на его загорѣлыхъ щекахъ, глаза блестѣли, голосъ былъ твердъ, и Гэй даже шуткой привѣтствовалъ своего гостя. Онъ подалъ ему исхудалую, горячую руку, и Филиппъ, при помощи Эмми, опустился въ кресло, подлѣ самой кровати. Эмми переглянулась съ нимъ значительно и незамѣтно скрылась изъ комнаты, оставивъ дверь полуотворенной, чтобы имѣть возможность явиться на помощь, при первомъ требованіи.
Гэй началъ первый.
— Мнѣ нужно переговорить съ вами о многомъ, — сказалъ онъ Филиппу: — послѣ меня вы останетесь наслѣдникомъ Рэдклифа.
Филиппъ вздрогнулъ отъ ужаса, но, вспомнивъ, что Эмми недалеко, онъ удержался отъ возраженія.
— Учить васъ нечему. Изъ васъ выйдетъ право лучшій хозяинъ, чѣмъ я, — продолжалъ Гэй. — Но я бы желалъ васъ попросить о двухъ вещахъ.
— О чемъ хотите я все исполню, — торопливо прервалъ его Филиппъ.
— Не бросьте старика Мэркгама. Онъ стараго покроя человѣкъ, но душой преданъ нашему дому и семьѣ. Моя смерть будетъ для него ударомъ; если вы лишите его занятія — онъ пропадетъ. Дайте мнѣ слово поберечь его. обѣщайте мнѣ не обращать вниманія на его выходки и бытъ снисходительнымъ къ его воркотнѣ и капризамъ.
— Хорошо, хорошо! — все будетъ исполнено, только….
— Благодарю, — перебилъ его Гэй. — Затѣмъ, остается Кулебъ-Пріоръ. Содержаніе Уэльвуда я принялъ на свой счетъ. Согласны ли его принять? У насъ тамъ школа строится, при ней будетъ нуженъ садъ, вы ужъ его сами разобьете. Помните, Филиппъ, вы приказали отмѣтить нѣкоторыя деревья въ паркѣ, на срубъ, прошу васъ, отмѣните ваше приказаніе. Тамъ бѣдные поселяне пасутъ свой скотъ, не портите имъ пастбища. Все прочее, устройте по своему желанію. Имѣніе не пропадетъ въ рукахъ такого искуснаго хозяина какъ вы, если только…. Послѣднія слова подали надежду Филиппу, что и Гэй еще не совсѣмъ отчаялся въ своемъ выздоровленіи. Тотъ, напротивъ, снова заговорилъ о положеніи Эмми посли его смерти.
— У нея въ Рэдклифѣ есть нѣсколько семействъ на пенсіи, и они всѣ освобождены отъ арендной платы. Не измѣняйте этого. Стараго доѣзжаго Броуна не гоните со двора; онъ безполезенъ, это правда, но онъ умретъ, если вы его удалите изъ имѣнія. Бэна Робинзона поддержите нравственно; напоминайте ему почаще, чтобы онъ молился какъ въ то утро, когда мы вмѣстѣ спасали корабль.
Эмми въ эту минуту вошла съ лекарствомъ для Гэя. Его силы начали было ему измѣнять. Филиппъ сидѣлъ молча какъ убитый; только что Эмми вышла, Гэй продолжалъ:
— Дядѣ Диксону я писалъ черезъ Арно. Надѣюсь, что онъ перестанетъ кутить. Деньги въ руки я ему не дамъ, а попрошу васъ только наблюдать за нимъ и не отказывать Эмми, если та найдетъ нужнымъ давать ему временныя пособія. При случаѣ, приголубьте его, онъ цѣнитъ вниманіе. Обѣщаете вы все это исполнить?
— Обѣщаюсь! отвѣчалъ дрожащимъ голосомъ Филиппъ.
— Спасибо вамъ! Я знаю, что вы все сдѣлаете какъ слѣдуетъ, но только дѣйствуйте остроумно, не оскорбите самолюбія старика. — А вотъ, послѣдняя моя просьба къ вамъ, — заключилъ Гэй съ улыбкой. — Вы законникъ извѣстный, рѣшите слѣдующій вопросъ. Мое завѣщаніе написано рукой Арно. Въ немъ я выразилъ желаніе, чтобы послѣ моей смерти миссъ Уэльвудъ старшей была выдана сумма, нужная ей для учрежденія одного братства. Скажите, имѣю я право предоставить эту сумму лично ей, или я долженъ назначить для этого опекуна?
Услыхавъ эти слова, Филиппъ вздрогнулъ, ему вдругъ пришла на память исторія съ таинственной тысячью ф. стерлинговъ.
— Гэй, скажите мнѣ, вы вѣрно завѣщали ей 1 т. ф.? воскликнулъ онъ, схвативъ больнаго за руку.
— Да, до этихъ поръ я не имѣлъ права распорядиться самовольно — началъ было Гэй, но Филиппъ не далъ ему договорить:- онъ упалъ на колѣни передъ его кроватью, скрылъ лицо въ складкахъ одѣяла и рыдая произнесъ: «Теперь я все понялъ! Простите ли вы меня?» Гэй ласково дотронулся до его головы. — Это было такъ давно, — сказалъ онъ! я еще болѣе виноватъ передъ вами, но надѣюсь, что раскаяніемъ выкупилъ свой грѣхъ передъ Богомъ.
Послышался стукъ въ двери, Филиппъ быстро вскочилъ на ноги. Эмми вышла, чтобы узнать кого нужно. Ей доложили, что внизу, въ гостиной сидитъ докторъ съ двумя джентльмэнами, и на поданной карточкѣ она прочитала: Мистеръ Моррисъ, священникъ англиканской церкви.