— Нет, — качает он головой. — Для вас, думаю, сможем сделать бесплатно.
— А реабилитация?
— Если все пройдет хорошо, она не потребуется. Через недельку уже выпишем.
— А если не делать?
— Вы можете прожить долго, а может все закончится в любую секунду.
— Я могу подумать?
Не хочу соглашаться так быстро. Нужно все взвесить, посоветоваться с тетей. В конце концов, это же не простая операция. Последствия могут быть плачевными…
— У вас нет времени, — качает головой доктор и недовольно поджимает губы.
— И все-таки, — настаиваю, отказываясь принимать такое важное решение второпях.
— Ну хорошо, — сдается он и поднимается на ноги. — До вечера думайте. Потом будем готовиться к операции.
— На когда?
— Думаю, завтра-послезавтра.
— Так скоро… — выдыхаю я, окончательно сдуваясь.
— Тянуть нельзя, это смертельно опасно, — с нажимом поясняет Степан Юрьевич и идет к двери.
— Я поняла.
Остаюсь одна и устремляю взгляд в потолок, пытаясь сдержать предательские слезы. Нельзя расклеиваться, только не сейчас. Кроме себя мне не на кого положиться. Надо как-то взять себя в руки и позвонить тете. Пусть приедет, и мы все обсудим. Я не могу принимать такое важное решение в одиночку, ведь от него зависит не только моя жизнь, но и жизнь сына. О нем надо думать в первую очередь…
Мыслительные истязания ни к чему не приводят. Как поступить, я так и не решила. Тетя настаивает на операции, а я боюсь. Боюсь не проснуться или еще хуже — остаться овощем. Я почитала в интернете про возможные осложнения, и решиться на такой риск крайне сложно. Головой понимаю, что это единственный правильный выход, но жуткая паника сковывает, мешая принять решение.
Из коридора слышны какие-то голоса, но о чем они говорят, я не могу понять. Замираю в ожидании врача. Он должен принести на подпись согласие на операцию. Но я еще не готова его подписать. Не могу. Закрываю глаза и тяжело дышу, чтобы поймать хоть какое-то внутреннее равновесие.
Дверь открывается. Зажмуриваюсь сильнее и сжимаю кулаки так, что ногти болезненно впиваются в кожу.
— Привет, — вздрагиваю всем телом, слыша голос Сергея, и резко распахиваю глаза.
— Ты? — шепчу пораженно и спешно отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть шрам на щеке.
— Не ожидала? — Он подходит ближе и останавливается около моей кровати.
— Нет, — сухо отвечаю и нервно сглатываю. Его только не хватало для полного счастья.
— Я хотел извиниться за вчерашнее…
Я не ослышалась? Сергей Городецкий просит прощения? Недоуменно хлопаю ресницами. Так и подмывает посмотреть на него, но не могу. Этот уродский шрам… Закусываю губу и упрямо гипнотизирую стену перед собой.
— Я вел себя неподобающе… — продолжает Сергей.
Его бархатистый голос вибрирует внутри меня и приятным теплом растекается по венам. Нельзя поддаваться его обаянию. Один раз уже обожглась, второй раз на эти грабли наступать не хочу.
— Это все? — безэмоционально интересуюсь, всем своим видом давая понять, что мне эта беседа не интересна. Хочу лишь одного: чтобы он поскорее ушел и оставил меня в покое.
— Недостаточно? — хмыкает Сергей и беспардонно опускается на мою кровать, хотя рядом стоит стул.
Невольно напрягаюсь, но не показываю вида, что меня как-то задевает его поведение.
— Смотря для чего, — равнодушно пожимаю плечами.
— Для нормального разговора.
— Нам не о чем говорить…
— Ошибаешься, — хмурится он, перехватывая мой воинственный взгляд. — Мне есть что сказать.
— Говори и уходи.
Тяжело и часто дышу, а сердце колотится, как сумасшедшее. Ничего не прошло и не забылось. Близость этого мужчины до сих пор действует на меня опьяняюще, пуская мелкие мурашки курсировать по коже.
— Я хочу, чтобы ты подписала согласие на операцию, — строго и уверенно. Откуда он знает? Глубокий вдох и медленный выдох.
— Это не твое дело. — Мой голос звучит ровно и даже не срывается от волнения.
— Мое. — Сергей мягко улыбается, отчего в груди просыпаются тысячи бабочек и берет меня за руку. — Теперь.
Вздрагиваю от его прикосновения, словно обжегшись, и качаю головой. Смысл сказанных слов наконец доходит до сознания и вызывает сокрушительную волну протеста.
— Ты меня ни с кем не перепутал? — выдергиваю руку и горько усмехаюсь.
Меня неожиданно несет. Видимо, нервная система не выдерживает, и тормоза слетают к чертям собачьим.
— Какое ты имеешь право являться через столько лет и чего-то от меня хотеть? — возмущенно шиплю, выливая на него литры негатива.