— Спасибо, — отстраняюсь и выхожу за дверь.
Вместо лифта сворачиваю к лестнице, чтобы немного растянуть время и заодно проветриться. Спускаюсь и сажусь в машину. Лишь бы хватило сил и уверенности. Завожу двигатель и трогаюсь с места.
Выезжаю на МКАД и звоню отцу. Длинные гудки лупят по нервам, но я не сдаюсь. Намерен во что бы то ни стало закрыть вопрос сегодня.
— Здравствуй, сын, — наконец в динамике раздается голос отца.
— Ты дома? — игнорирую его реплику. Мне сейчас не до обмена любезностями, я на взводе.
— Почти… — уклончиво отвечает.
— Скоро приеду. Надо поговорить, — решительно продавливаю свою позицию, не давая ему возможности увильнуть.
— Хорошо жду.
Сбрасываю звонок и сильнее давлю на газ. Во мне сейчас столько адреналина, что хватит, чтобы свалить слона голыми руками. Лишь бы не расплескать запал до нужного момента.
Подъезжаю к дому отца в рекордно короткий строк. Ворота разъезжаются, пропуская меня на территорию. Паркуюсь рядом с его машиной, на всякий случай включаю диктофон на телефоне и иду к дому. Дверь не заперта. Меня уже ждут. Тем лучше.
Вхожу в дом и, вместо того, чтобы сразу свернуть в кабинет поднимаюсь наверх. Захожу в комнату отца, дальше в ванную. Достаю из шкафа новую зубную щетку и меняю на старую. Благо отец много лет пользуется одной и той же фирмой и не изменяет себе. Одно дело сделано. Убираю добычу в карман и спускаюсь в кабинет. Дверь приоткрыта, уверенно вхожу. Отец сидит за своим столом, вальяжно развалившись в кресле и скользит по мне ленивым, оценивающим взглядом.
Смотрю на него и инстинктивно сжимаю кулаки. Волна гнева стремительно поднимается откуда-то из глубины и рискует вырваться наружу. Глубоко и часто дышу, усилием воли получается притормозить процесс.
— Чего ты добиваешься? — цежу сквозь плотно сжатые зубы.
— О чем ты? — отец надменно приподнимает бровь и едва заметно усмехается. Делает вид, что не понимает, что я имею в виду.
Упираюсь ладонями в стол и подаюсь вперед, сокращая расстояние между нами.
— Об Алене, — уничтожаю его взглядом.
— О какой Алене? — хмыкает и опасно прищуривается, но мне плевать. Я не сверну с выбранного пути.
— Не прикидывайся, — не свожу с него глаз. — Твою машину сегодня видели около ее дома.
— Донесли уже, — скалится не добро, но хоть не отрицает. Уже хорошо.
— Я задал вопрос, — тихо рычу, возвращаясь к интересующей меня теме.
— Ничего не добиваюсь, — равнодушно пожимает плечами. — Хотел посмотреть на кого мой сын позарился, — гаденькая ухмылка растягивает его губы. — Неприятно ты меня удивил. Хромая, еще и шрам на пол лица. Это что фетиш какой-то?
— Заткнись, — рыпаюсь на него, чтобы схватить за грудки, но отец уворачивается. — Не смей так про нее говорить, после всего, что с ней сделал?
— Я сделал? — его бровь насмешливо ползет вверх. — За рулем был ты, — напоминание, как болезненный укол в самое сердце. Рефлекторно дергаюсь, но вовремя успеваю взять себя в руки. Я достаточно наказал сам себя. Больше это не сработает.
— И заметь я тебя тогда отмазал… — отец продолжает давить на больное. — Но можем отмотать назад.
Только сейчас до меня доходит суть всего, что с нами произошло. Это отец устроил ту аварию. Ведь машины была полностью исправна. Побоялся, что я могу влюбиться в Алену и сорвать ему планы с предстоящей «выгодной» свадьбой. Он просто устранил ее из моей жизни, как ненужный элемент, а меня напичкал чувством вины за ее гибель… Так было проще управлять мной, ведь я был сломлен и беззащитен.
Надо попробовать раскопать что-то в прошлом. Подключить Илью, нанять других спецов. Что угодно, но вытащить всю эту историю на поверхность. Может быть подключить прессу и общественность, чтобы не смогли замять скандал…
— Если с головы Алены или ее сына упадет хоть один волос… — холодно предупреждаю, пряча в глубине души стальную решимость. — Я тебя пристрелю. Лично.
Отец молча слушает мои угрозы и начинает смеяться. Пусть. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Ты хоть раз оружие держал в руках? — с издевкой спрашивает у меня.
— Держал, — сухо подтверждаю. Он, вероятно забыл, но в армии я служил. — И поверь моя рука не дрогнет.
— Осторожнее, сын, — вновь становится серьезным. — Ты переходишь границы.
— Это ты давно их перешел! — окончательно срывает меня, откидывая тормоза к чертям собачьим. — Когда спал с моей женой! Когда заделал ей ребенка! — без сожаления высказываю все, что накипело. — Я все это схавал, потому что мне насрать на вас и ваши телодвижения. Но за Алену я загрызу любого, — рычу грозно и давлю взглядом. — Понял это?