— Послушай меня, — присаживаюсь перед ним на корточки, чтобы быть на одном уровне и смотрю в глаза. — Ситуация неприятная, но далеко не критичная, — беру его ладошки в свои и поочередно целую крошечные пальчики. — Мне тоже страшно, но ты не один. Я рядом с тобой. Вместе мы найдем выход. Только если сможем успокоиться.
Сын замирает и смотрит на меня огромными глазами.
— Ты ведь поможешь мне, правда?
Кивает и судорожно всхлипывает, стараясь перестать плакать. Уже хорошо.
— Вспомни есть ли здесь вода?
— Есть, — радостно кричит Сережка, лезет под кровать и достает маленькую бутылку с водой. — Вот. Я злился и пнул ее.
— Молодец, — треплю его по макушке и ободряюще улыбаюсь, словно этого хватит, чтобы потушить весь дом.
На самом деле, вода нужна, чтобы смочить ткань и приложить к носу и рту, чтобы не задохнуться от угарного газа.
— Пойдем, — за руку веду его к дальней от двери стене и усаживаю в угол. — Сиди здесь и не вставай, пока я не позову. Понял?
— Хорошо.
Паники нет. Я спокоен и собран. Отхожу к окну и вижу, как отец выходит из дома. Замешкавшись на секунду поднимает голову и смотрит мне в глаза, затем, как ни в чем не бывало машет рукой и, сев в машину, выезжает за ворота. Вот гад, но бог ему судья. Мне не до этого.
Провожаю его взглядом и поверяю окно. Не открывается. Разбить стекло в принципе можно, только если этим сразу воспользоваться. В противном случае, станет только хуже. Огонь получит безлимитную заправку кислородом и очень скоро будет здесь. Допустить этого никак нельзя.
Осматриваю масштабы трагедии. Второй этаж высокий, внизу брусчатка, смягчить падение нечему. Я еще мог бы рискнуть и спрыгнуть, а у Сережки нет шансов. Надо искать другой путь, но там огонь. Остается ждать. Ждать столько, сколько сможем.
Где-то здесь люди Винника, да и Макс должен скоро подъехать. Продержимся.
Возвращаюсь к сыну и сажусь рядом с ним. Откручиваю крышку от бутылки и, сделав несколько жадных глотков, отдаю ему. Сережка повторяет за мной.
— Пап, а как мы выберемся?
— Скоро узнаешь, — уклончиво отвечаю ему с улыбкой, но сам не знаю, что сказать. Правда слишком горькая, а врать не хочется. Чувствую по запаху, как в комнату начинает просачиваться дым. Это то, чего я боялся. Отдаю сыну бутылку и сдергиваю с кровати постельное белье. Если помощь не подоспеет вовремя, придется действовать решительно. Разрываю ткань на лоскуты и связываю между собой.
Концентрация дыма в комнате стремительно увеличивается, но он поднимается к потолку, давая возможность внизу дышать. Сажусь рядом с Сережкой и крепко прижимаю его к себе. Пора что-то решать, пока не стало слишком поздно.
— Папа, смотри, — кричит он и указывает на окно.
Оборачиваюсь и вижу пожарного, приникшего к стеклу и пытающегося разглядеть нас.
— Это за нами, — отвечаю радостно и вскакиваю на ноги.
Жестами объясняю, что окно не открывается. Просит отойти, выбивает это стекло к чертовой матери и забирается в комнату.
— Все нормально? — спрашивает, осматривая нас с сыном.
— Да, дымно только.
— Давайте мальчика и сами спускайтесь следом.
Выполняю инструкцию и через несколько минут мы с Сережкой оказываемся на улице. Подхватываю его на руки и крепко прижимаю к себе.
— Все хорошо. Ты молодец. Вел себя, как настоящий мужчина, — шепчу ободряюще и поглаживаю по спине.
— Правда? — отстраняется и серьезно заглядывает в глаза.
— Конечно, — с полной уверенностью отвечаю я. — Сейчас поедем к маме. Ты же хочешь к маме?
— Очень хочу, — всхлипывает он и крепко сжимает мою шею.
— Тогда давай тетя-врач тебя осмотрит и поедем?
— Ладно.
Отношу сына к карете скорой помощи. Не думаю, что с ним могло что-то случилось, но все же решаю перестраховаться. Так спокойнее.
— Ну как ты? — Борис Артурович возникает из ниоткуда и кладет руку мне на плечо.
— Нормально все.
— Слава богу, — хмыкает он. — А то пока ловили этого идиота, чуть тебя не прое…
— Главное успели, — перебиваю его и не могу сдержать улыбку. Меня наконец отпускает от осознания, что все наконец закончилось. Отец больше не сможет причинить вред моей семье. Все.
— Ладно, нам пора, — Борис Артурович протягивает мне руку, которую я с готовностью пожимаю.
— Куда вы сейчас?
— «Украшение» примерять бывшему родственнику, — смеется он, а взгляд совсем-совсем не добрый. Кажется, расплата-таки настигла отца, от бумеранга сбежать не удалось.
— Бетонное? — уточняю язвительно.
— Ну не с бриллиантами же. Не прощаюсь, — Борис Артурович достает из кармана и вкладывает в мою ладонь ключи. — Машина в твоем распоряжении.