— Я уже попросил сообщить счастливому отцу семейства, что его женщина и наследник в надежных руках, и что ему совершенно не о чем беспокоиться. О них тут хорошо заботятся. — оглаживая тыльной стороной ладони щиколотку моей ноги.
— Ты же не против, что я открыл твой маленький секрет?
Громкая мелодия телефоного звонка заставила Юлю вздрогнуть.
— Извини. — поднимаясь с кровати, вынимая из кармана брюк телефон и отходя к окну для разговора.
— Да Азис.
— Икер Джамилевич когда вы попросили меня послать добрые вести нашему другу, я вспомнил, что в папке собранной на этого субъекта имелась медицинская карта, в которой была информация, что данное лицо не может иметь детей.
— Я решил проверить, вдруг ошибся, но нет, действительно в деле имеется медицинское заключение, где написанно что Логинов Александр Андреевич бесплоден, из за перенесенного им в детстве сильнейшего воспаления.
— Неожиданно. — растягивая слова.
— С новостями тогда повремени. Тут надо подумать.
— Азис, найди того, кто сможет нас подробно проинформировать в этом вопросе. Насколько точен прогноз и могут ли быть исключения.
Закончив разговор на непонятном мне языке и из которого я не поняла, и слова, мужчина снова подходит к кровати, и утыкается в меня глазами, в которых пляшут черти. Приподнимает левую бровь и уже по русски.
— Ты умудрилась нацепить на Малыша рога? — задает вопрос, который вынуждает сделать меня идиотское лицо. (-Не понимаю о чем вы?)Чуть не вылетело из моего рта.
— А ты нравишься мне все больше и больше воробушек.
— Неужели отец этого ребенка… — но звук еще одного входящего вызова на его телефон, не дает хозяину Тадж-Махала закончить мысль и внести ясность в наш с ним разговор.
— Да Азис, что то еще?
— Гости, Икер Джамилевич.
— Хорошо, встречай. Я сейчас спущусь.
— Вынужден покинуть тебя.
— Дорогие гости пожаловали.
— Продолжим наш разговор, когда я вернусь.
— Отдыхай воробушек. — бросил на ходу и вышел.
А через минуту, заходит женщина лет пятидесяти, навскидку, в восточной одежде.
— Меня зовут Хадижа, — сухо сообщает она, окинув меня ничего не выражающим взглядом.
— Ложись.
— Я намажу твои раны мазью, которую оставил для тебя лекарь. — откручивая крышку маленькой баночки в ее руках.
— Где моя одежда? — решаюсь задать вопрос.
— Я ее выкинула. Она была грязной и испорченной, словом никуда не годилась, да и размер думаю был не твой. — также ровно, продолжая манипуляции с тарой.
— Когда мазь подсохнет можешь надеть это. — указала взглядом на небольшую стопку лежащую на стуле.
— И поешь, там на столе горячий обед. — совершенно равнодушным голосом, обмакивая пальцы в субстанции желтого цвета и имеющей весьма специфический запах.
— Давайте я сама.
Но она не позволила.
Закончив обработку моих синяков и садин женщина поднялась, и молча вышла, не обранив больше ни слова, даже не повернув, и головы в мою сторону.
Оставшись одна, я не дожидаясь времени пока высохнет мазь, быстро одела на себя вещи из стопки.
А жадно проглотив весь, оставленный для меня обед, так устала, что оказавшись на кровати, снова уснула.
Проснулась из-за за страшных криков, доносившихся до меня сквозь просонье.
— Где эта русская сука?
Глава 15
От испуга, мой сон как ветром сдуло.
Напрягаю слух, пытаясь прислушаться к ругательствам и понять что же там происходит. При этом судорожно загребаю в кулаки края простыни, а когда уже отчетливо слышу шум приближающихся шагов, задерживаю дыхание, и принимаю сидячее положение.
Дверь с грохотом врезается в стену, отчего я подпрыгиваю на месте и чуть ли не падаю с кровати, а затем на пороге появляется молодая, красивая женщина в длинном национальном платье, и в шелковом, традиционном платке вколотом в иссиня-черную гриву вьющихся волос.
— Вот ты где, дрянь! — истерический крик, яркой представительницы восточного колорита, оглушая, сотряс стены комнаты.
— Сначала погубила Тимурчика, а теперь раздвигаешь ноги перед его отцом, проститутка! — тычет в меня пальцем, а я шокированно хватаю ртом воздух.
— Чем ты им голову морочишь а, грязная шлюха!
Вы ошиба….-пытаюсь вставить хоть слово в свою защиту, но женщина, вообще, не слышит меня.
— У тебя что манда золотая? — с шипением гадюки, дергает меня за рукав и чуть ли не скидывает с кровати на пол, на время сбивая мой ориентир.
— Икерчика, ты не получишь, он мой, поняла? Русская, доступная сука! — хлесткая пощечина резкой болью загорается на моем лице, обжигая кожу. А ее прямо потряхивает от злости.