Девочка уже заерзала сильнее и осторожно поднялась на локтях, щурясь, открыла глаза. Она слегка огляделась и, встретившись глазами с Максом, замерла.
Да, Макс сделал это, он нашёл обладательницу того взгляда. Ему показалось, что его глаза нагло просверлили ледяными сосульками. Он пытался сопротивляться, отвести взгляд, но у него не получилось.
Он не смог бы сказать, какого цвета её глаза. Он провалился в какой-то водоём с голубой водой, ему не хватало воздуха, он захлебывался. Сбившись с дыхания, Макс потерял равновесие и сел на песок. Поняв, что дальше так продолжаться не может, он приложил неимоверную силу, закрыл глаза и представил себе стену. Её просвечивали два ярких столба света. Макс словно заклеивал их скотчем, пока это снова не стало сплошной белой стеной. Он открыл глаза.
Девочка пораженно уставилась на него, её взгляд до сих пор причинял Максу дискомфорт в виде сосульки внутри, но уже не гипнотизововал. Она оказалась красивой: аккуратный профиль, тонкие брови, ярко-голубые, как лучи, глаза. Он посмотрел на её лоб и попытался считать, но попал в какое-то вязкое жидкое НЕЧТО и бросил это дело.
— Каким образом? — одновременно спросил Макс и девочка друг у друга. Макс улыбнулся, он для неё тоже был индивидуумом.
— Максим Багров — представился он и встал с песка.
— Ева — не звонким, нежным, вкрадчивым голосом сказала она. Он выбивал её из образа призрака, не делал её нежной пушинкой. Она с усилием села. Макс предложил руку и она, оперевшись, встала.
— Почему я тебя не видела? — спросила она. Макс удивлённо взглянул на неё.
— Я новенький. — ответил Макс.
— Я не этом смысле. Я тебя не вижу и не видела, когда смотрела в глаза, — пыталась объяснить девочка.
— В каком смысле видеть? — переспросил он.
— Я вижу судьбы людей, на которых взгляну, но твою я не вижу — сразу ответила она, поднимая с песка пылесос.
— Хороший дар — улыбнулся Макс. — Я не знаю. Наверно потому же, почему я не могу тебя считать.
Ева посмотрела на него непонимающим взглядом.
— У всех все написано на лбу, а у тебя ничего — объяснил он ей и поднял с песка отлетевшую трубу.
— Ты телепат? Или какой-нибудь зрячий? — заинтересовавшись и слегка стесняясь, спросила она.
— Нет. Думаю, просто наши силы мешают друг другу — ответил Макс и добавил — А твой взгляд может просто отрезвителем работать! Какие сосульки забить внутрь.
— Ты первый кто вообще смог освободиться, я вижу судьбу даже русалок, но когда смотрю на тебя, вижу только сплошной, ослепительный свет. — делясь впечатлениями, возмутилась Ева. — Ты новенький, да. Я про тебя слышала.
— А я про тебя нет. Даже не видел ни разу. — сказал Макс. Он считал себя наблюдательным, но уже дважды не мог её найти.
— Я в твоём классе учусь, — усмехнулась она, осматривая поле, — они уже дошли до пылесоса Макса. — Думаю, драконбол — не моё.
Макс философски промолчал. Он поднял свой пылесос с песка и вместе с Евой пошёл к Тибидохсу.
— Ты давно здесь? — спросил Макс осторожно. Он надеялся наконец хоть с кем-то подружиться.
— С десяти лет, как и многие, к нам редко в середине третьего курса заваливаются люди. — ответила она. Макс обреченно вздохнул. — Да не обижайся, я шучу.
За таким мирным разговором они дошли до Большой Башни. К ним из коридора вынырнул высокий парень лет четырнадцати. Он одарил улыбкой Еву и, заметив Макса, нахмурился. Неожиданно из стены прям перед ним выросла Недолеченная дама и, пролетая сквозь него, понеслась по коридору.
— Привет — ласково сказал он Еве и грубо добавил Максу, — Ты кто и что тебе надо?
— Максим Багров — спокойно представился Макс. — Мне не от кого ничего не пока надо.
— Иди куда шёл, Багров, и трубу отдай! — приказал парень ему, выпрямившись и надеясь произвести грозный вид. Макс спохватился, что действительно, все это время нёс её трубу. Он хотел протянуть её ему, как уловил настроение Евы.
Да, у неё это получалось превосходно, она была телепатом высшего уровня, ясновидящей. Передать мысли, эмоции и энергию ей ничего не стоило, особенно если она до этого имела физический контакт.
— Я отдам трубу ей. — чётко сказал Макс и передал трубу Еве. От неё пошла теплая, мягкая, благодарная энергия. — Надеюсь, больше никогда не увидимся. — сказал он парню, обошёл его и удалился.
========== Глава 4. Адам для Евы ==========
Знакомство с Евой преобразило Макса. Он ходил весёлый, улыбался, часто любил спрашивать, как у нее дела или как прошел урок, на котором был и он. Да чего греха таить, она ему нравилась!
Часто на переменах он видел рядом с ней того парня, что был в Башне, и видел, как она от него отмахивается, ловил её недовольную энергию. Он не ревновал. С детства, из книжек, он выявил для себя, что ревность убивает любовь или даже симпатию, поэтому единственное, что он чувствовал, так это лёгкую неприязнь, потому что он мешал Еве.
Она была птицей высокого полета: отличница, красавица. Одарена сообразительностью и тихой властью. Но людей рядом с ней было не много. На следующее утро, когда Макс появился на лестнице, увлеченный разговором с ней, поймал на себе пару удивленных взглядов.
Говорила она просто, без зазнайства, в спорах никогда не переходила на крик, как и сам Макс. Алена, когда увидела их вместе в гостиной, улыбнулась самой ехидной и таинственной улыбкой и с акцентом прошла мимо.
Багрова приняли в команду и теперь три раза в неделю он выходил на поле. Однажды Соловей так разгорячился перед матчем с гардхавтами, что выпустил Гоярына. Макс был с ним осторожен, близко не приближался. Лишь к концу тренировки решился прикоснуться.
Соловей наблюдал за ним и мальчиком-в-зеленой-куртке по имени Витёк с жадность. Впитывая информацию и неудачи. К лично Максу он не испытывал огромной симпатии, но ведь все меняется, по крайней мере на это надеялся Багров.
«Ты странная личность, Багров. Ты как будто не для этого места создан. Ходишь будто и здесь, но будто и где-то в другом месте. Ты существуешь как данность и живёшь отзывчиво-отрешенно» — как-то вечером заявила Эля с его курса.
Макс начинал привыкать. Коридоры казались не такими странными, особенно если с ним шла Ева, которая знала куда идти, а не бежала наобум. Но все равно хотелось чего-то родного — банальной тренировки с тётками или смешного посланника Света. Скучал по Антигону, который был у них частым гостем.
Но здесь была новая жизнь, полная загадок. Как-то вечером Макс с Евой до темноты засмотрелись на мечи и щиты, висящие на лестнице, она рассказывала историю некоторых. Почему-то история ей нравилась больше всего — войны, битвы, причины, даты. Все это захватывало ее.
Максу же больше нравилось… нежитеведение. Одним из уроков Медузия напустила на них целый строй упырей и, заблокировав дверь, сказала разобраться. Макс имел хорошую реакцию, но иметь дела с такой банальщиной, как упырь ему не приходилось и заклинаний он не знал, поэтому разобрался в чисто Багровской манере — после знакомства с наследством Матвея упырь скукожился и ушел в закат.
Последнее время Макса беспокоил вопрос — можно ли вообще с его силой пользоваться кольцом? Не рванет ли все к Лигулу? Багров не был самолюбив, он просто очень боялся принести вред, творя добро. Это так часто бывает, что мы даже не задумывается, когда переходим это тонкую черту. Решив долго себя не мучить, Багров внутренне собрался через пару деньков смотаться в библиотеку и познакомиться со знаменитым Абдуллой с его заветной тетрадочкой, а пока, додедлав уроки, вышел в гостиную, прихватив с собой зудильник.
Как всегда, там бурлила жизнь, кто-то, с трудом шевеля мозгами, делал домашку, кто-то читал книгу или журнальчик с Лысой горы. А кто-то даже, утащив еды с Зала, заканчивал ужин.