Так что это уютное заведение я покидал вполне довольный и собой, и Виктором, который звал заглядывать почаще. Через два часа на Аллее Вязов стоял уже не бродяга, а достойный горожанин, облаченный в черные брюки, синюю рубашку, темно-бордовый жилет с вышивкой и коричневый плащ, украшенный белым шнуром. Все это дополняли блестящие сапоги и шейный платок.
— Великолепно, господин Раут! — восхитился на прощание Виктор, и я с ним согласился. — Вам не хватает лишь часов и булавки для платка! Загляните в салон господина Люмиса, поверьте, у него просто восхитительные вещицы! Это совсем недалеко, возле площади! Сделаете подарок себе или… — Фринт подмигнул, — вашей даме!
— Почему бы и нет, — решил я. В конце концов, пора узнать, что за новый персонаж появился в моем городе. Я в Кайере всего день, а уже слышал имя Люмиса дважды.
Так что у перекрестка я махнул рукой извозчику и приказал отвезти меня по указанному адресу.
«Салон часов и украшений» расположился в трехэтажном каменном доме почти у площади Императора. Я оценил и стеклянные витрины, и изумительную подсветку вращающихся на подставках изделий, и вышколенного прислужника у порога.
Внутри играла механическая флейта, и звуки музыки удачно сплетались с тихим тиканьем часов, которых здесь было не меньше сотни, шелестом платьев дам и сдержанными репликами господ. И все это великолепие я тоже оценил по достоинству.
Неспешно прогулявшись по залу, я остановился у витрины, сияющей голубоватым светом. Внутри, на бархатных подушечках, блестели брошки. Бабочки, стрекозы, божьи коровки… И все сделанные из… металла! Не из золота, а из обычного металла, но при этом украшенные драгоценными камнями и слюдяными крылышками. Окинул изделия придирчивым взглядом. Возможно, мне стоит пересмотреть свои отношения с дорогой супругой. В конце концов, Одри потеряла память и неизвестно сколько проболталась в Пустоши, она слаба и напугана. Оттого и ведет себя, как болотная горгулья. Но я не встречал еще ни одной женщины, что не растаяла бы при виде блестящих побрякушек.
И пока я добрый, пожалуй, приобрету для девчонки какую-нибудь вещицу. Представил Одри, одиноко сидящую в поместье, где даже еды не было. Ведь наверняка караулит у двери в подвал. Может, уговаривает меня выйти? Кается? Обещает искупить свою вину?
Я хмыкнул, залюбовавшись нарисованной воображением картиной.
— Они двигаются, словно живые, — рядом неслышно возник улыбающийся парень-прислужник, указал на украшения. — Последняя коллекция господина Люмиса, продаются с неимоверной скоростью! Хотите посмотреть ближе?
Я милостиво кивнул. Юноша достал из витрины бабочку. Сверкнуло металлическое брюшко, яркие крылья, усыпанные камнями, медленно распахнулись и снова сложились.
— Ваша дама будет в восторге, поверьте, — уверил продавец. — Даже императорская семья выразила восхищение этими вещицами! А принцесса Сильвия носит на своих волосах похожую бабочку!
— Да что вы, — пробормотал я. — Хотел бы я ее увидеть.
— Бабочку? — не понял продавец.
— Сильвию. Принцессу Сильвию.
Прислужник слегка растерянно повертел в руках брошь.
— Э-э, показать вам стрекоз? Стрекоз очень любят дамы постарше…
— Мне подошел бы паук.
— Что, простите? — лицо услужливого парня слегка вытянулось.
— Паук, — я широко улыбнулся. — Точно! С глазами из какого-нибудь серого камня! М-м-м, не знаю, как он называется…
— Возможно, вам подошли бы дымчатые топазы, — негромко сказали за моей спиной. — Паук? Это могло бы быть интересным…
Прислужник вытянулся по стойке смирно, а я обернулся.
— Позвольте представиться, Крис Люмис, хозяин этого салона.
— Лекс Раут, — протянул я ладонь, с интересом оглядывая нового советника Его Величества.
Передо мной стоял мужчина примерно моего роста, худощавый. Каштановые волосы коротко острижены, одет в темную одежду, на которой выделяется серебряная цепочка часов и светло-зеленый шейный платок. Рассмотреть лицо господина Люмиса оказалось довольно сложно — нижнюю его часть закрывала кожаная маска. Я видел лишь глаза — темно-синие, почти черные.
— Я слышал об Эрнесте Рауте как о почетном члене городского совета.
— Это был мой отец, — я внимательно смотрел в лицо собеседника. — Сомневаюсь, что когда-нибудь удостоюсь подобной чести. Увы, я не гожусь на роль образцового горожанина.