Сплошная кольчужная маска-бармица на шлеме серебряной чешуёй спускалась ему почти до пояса, прикрывая огненно-рыжую бороду. И борода и бармица гневно затряслись, когда он на меня заорал. — А ну, назад прыгай!
— Это лекарь! — крикнул кто-то из толпы.
Что ответил рыжебородый, я уже не слышал, рванувшись вдоль стены, расталкивая толпящихся долгобородов. Как оказалось, городская стена была расположена ниже уровня города. А её стрелковая галерея одновременно была и пешеходной улицей. Слева зубцы, справа стена домов с узкими дверями. В некоторые из дверей уже ломились долгобороды. Я споткнулся о тело. Осмотрелся, увидел ещё одно у забрызганной кровью стены дома. А ещё чуть дальше, в конце длинного, кровавого мазка, сидел Сперат. Неудобно привалившись спиной к массивной каменной цветочной клумбе, и прижимая руку к боку. Через секунду я оказался рядом. И первое, что бросилось мне в глаза, это два арбалетных болта в груди моего оруженосца.
Матерясь по-русски, выдернул оба, стараясь схватить их за острие. Благо, плотное плетение кольчуги и хороший поддоспешник смогли практически полностью погасить энергию удара. Острия болтов вошли в плоть всего сантиметра на два каждый. Для меня затянуть такую рану — раз плюнуть. Шлем Сперата был смят, как купюра после рук алкоголика. Я осторожно расстегнул ремешок и стянул шлем с подшлемником. Лицо Сперата пересекали несколько мелких порезов и гейские усики. Ну конечно же, он в своем новом любимом поясе!.. Не считая ужасных усиков и бородки, голова была в порядке. Но он был без сознания, и это заставило меня искать дальше. Если пропущу торчащий в спине кинжал, потрачу большую часть своего запаса маны, чтобы вытолкнуть лезвие из раны. А мне сегодня, похоже, мана ещё очень может пригодиться… Ноги изрезаны, но неглубоко. Ага, нашёл!.. Рана в боку. Если бы не кровь, пропитавшая поддоспешник насквозь, я бы и не заметил. Это ранение было нанесено чем-то вроде клевца. Лопнуло всего несколько колец, но из глубокой раны в районе печени текла и текла чёрная кровь. Я запустил руки под кольчугу на шее Сперата, добиваясь большего контакта с кожей, и пустил волну лечения, одновременно прислушиваясь к происходящему внутри его организма. К моему удовлетворению, удалось легко справиться, не особо потратившись. Никаких внутренних кровотечений, хватило того, что я срастил раневой канал в боку, по пути починив крупную артерию. Сперат всё равно ощущался очень слабым — видимо, потерял много крови.
В этот момент мне в плечо что-то сильно ударило. Я посмотрел на разбившийся рядом о камни мостовой цветочный горшок и, взглянув наверх, увидел в окне женщину с на удивление злобным лицом, что-то выкрикивавшую мне визгливым голосом. И уже давно. Просто до этого я был занят, и не обращал на это внимания. Она схватила другой горшок, и запустила в меня. Я отскочил в сторону, и удар цветочного горшка по плечу пришёлся вскользь, но даже так, смягчённый поддоспешником и кольчугой, он вышел довольно болезненным. А если попадёт в голову, то боюсь, наложение рук тут уже будет бессильно… Мегера в окошке высунулась по пояс, примериваясь кинуть следующий горшок в Сперата. Но вместо этого дёрнулась, выронив горшок, и схватилась за толстый арбалетный болт в груди — вернее, за кончик его оперения, смотревшийся, словно брошка. В незащищённое бронёй тело эта короткая тяжёлая стрела входит почти целиком. Женщина, с застывшим на лице удивлённым выражением, вывалилась из окна, упав на мостовую неподалеку от Сперата. Изнутри дома раздались детские крики. А на улице вокруг меня появились долгобороды.
— Лекарь! Там ещё раненые!.. И встань вон туда, раз без шлема! — рявкнул тот самый рыжий — похоже, главный в этом отряде. Параллельно он подавал знаки остальным, и бородачи даже в этом сумбуре умудрялись их отслеживать. Вперёд выдвинулись те, кто был в железе. Арбалетчики в кожаной броне держались позади. Сам рыжебородый с привычной небрежностью ударил бойком своей кирки в дверь. Толстая, стянутая широкими кожаными полосами из толстых деревянных брусков, дверь дома выдержала только четыре удара, и рыжебородый ввалился внутрь, а вслед за ним и мы все.
В этом домике не было привычного внутреннего дворика со световым колодцем. Видимо, нехватка места на вершине гористого холма сказалась на архитектуре. Хотя комната на первом этаже оказалась достаточно просторной, чтобы вместить разом полтора десятка довольно объёмистых крепышей, и меня со Сператом. Столы и стулья тут же расшвыряли в стороны. Часть воинов ринулась наверх, а остальные оттащили моего оруженосца в сторону, положили на лавку, и остались с нами. Я не постеснялся затянуть ему раны полностью, так что перевязка не требовалась. Но меня беспокоило, что он до сих пор без сознания.