Они нападали неожиданно, старались обходить долгобородов сзади и с тыла. Стреляли через неприметные окна, двери, сверху и снизу. Горожане действовали решительно и отчаянно — и всё же почти всегда проигрывали. Бородачи успевали понять, что впереди засада, подставить под неожиданный налёт своих латников, оказаться в удобной для стрельбы позиции раньше. На их стороне было умение ориентироваться в таких лабиринтах… и тишина. Долгобороды очень редко обменивались гортанными криками. А люди постоянно что-то орали друг другу, выдавая себя. И всё же инсубры тоже несли потери. Я вылечил десятка полтора относительно лёгких ран, смог помочь паре тяжелораненых. И видел несколько трупов бородачей. Но это их не смущало. Штурмующие были упорны, сосредоточены, и хладнокровно жестоки. Добивали раненых, лежачих стариков скидывали с кровати, и убивали на полу, чтобы не испачкать постель. Не успевших убежать, взятых в плен жителей сразу же делили на четыре группы: женщин постарше заперли отдельно, безжалостно отнимая детей старше двух-трех лет у матерей, молодых мужчин основательно связывали и укладывали по углам, группами по двое-трое. В богатом доме выделили комнату побольше, и туда сгоняли молодых девушек. Детей собрали в каком-то подвале, и оставили даже без охраны.
В какой-то момент наступление долгобородов упёрлось в замок в центре города. До стен замка из окон домов вокруг него, при желании, можно было дотянуться остриём алебарды, но всё-таки это был замок! Узкие бойницы, стены выше крыш домов, и единственные, окованные железом, массивные ворота, выходящие на крошечную площадь. Инсубры обложили замок со всех сторон, и стали медленно распространяться по застройке вокруг — ломая стены, если не могли найти проход. Я всё время боялся пожара. В такой тесноте это могло стать страшным оружием! Но ни те, ни другие, пока так и не решились на этот отчаянный шаг.
Вскоре стало понятно — сопротивление в остальном городе сломлено. Ченийцы спрыгивали со стен, и разбегались, унося с собой скромные пожитки. Инсубры их не преследовали. Большая часть тех горожан, кто ещё был готов драться, собрались в замке, перебежав на его стены с крыш ближних домов по доскам. В это время меня нашел посланец от Ана, и попросил следовать за ним. Я уже израсходовал все свои запасы маны, поэтому смело оставил очередной импровизированный полевой госпиталь — остальные лекари тоже давно перешли на банальные иглы с нитками и перевязку — в этом я им ничем помочь не мог. А смотреть, как очередной бородач с распоротой кинжалом рукой, со скрежетом зубов улыбается, пока ему промывают винным уксусом рану, мне надоело. Раненые старались не показать вида, что им больно, и от этого мне становилось только хуже. Поэтому я двинулся вслед за гонцом даже с некоторым облегчением.
Ан расположился в богатом доме. Из окна просматривалась крохотная площадь перед замковыми воротами, и даже уголок самих ворот. Окно было закрыто перевёрнутым на бок массивным столом. В столешнице торчало несколько арбалетных болтов — немое свидетельство того, что это была не лишняя предосторожность.
Ан выглядел довольным, как большой бородатый кот, отнявший кусок мяса у собаки.
— Они поспорили! — рявкнул он, увидев меня, не переставая делать руками знаки входящим и выходящим гонцам. Рядом с ним, кроме охраны, был только один из его свиты, тот самый, кто заговорил со мной первым, с седой бородой. Значит я угадал, это его самый близкий помощник… — Этот твой Лардо, подлый вор, сначала выиграл у Текка в кости свои доспехи и оружие. А потом и вино, что мы нашли на человеческой ферме. Они там напились под жарким солнцем, вместе с тем большим дураком. Текк стал злой, и сказал что все люди трусы. Вместо того, чтобы подраться, и доказать обратное, твой дурак с заколдованной женской бородкой, и этот сумасшедший вор пошли вдвоём штурмовать Ченти!.. Вместо пары зубов, они решили расстаться с жизнью!
— Лардо мёртв? — уточнил я.
— Нет, его подлатали лекари. Получил второй шрам на рожу. Стал даже не такой мерзкий, — снова захохотал Ан.