Пан щелкнул пальцами и передо мной появился небольшой сверток. Я развернул его и обнаружил еще горячий хлеб, сыр, зеленый лук и кувшин вина. Это было очень вкусная еда. Я помнил это.
— Представь, что ты можешь делать все, по щелчку пальцев? Ты можешь себе это представить, Охотник?
Я кивнул.
— Знаешь, что можно сказать о том, кто всегда можешь получить еду по щелчку пальцев? Что он не умеет готовить!
Пан некоторое время смотрел на меня, а потом расхохотался. Я, вроде бы, понял его логику — смысл стоять у плиты пол дня,если можно заказать еду в приложении. И если ты заказываешь всегда — логично, что у тебя навыки готовки сожмутся, как максимум, до банальной яичницы. Однако я не понял, почему его это рассмешило.
— Мы всегда были немного тупы. Правда, Земля была не обычным миром. В самом низу Белого Пути, опасно близко мирам тьмы. На Земле всегда было слишком мало магии для нас. Но это был мир-перекресток. Символ вашего мира пересекающиеся в одной точке линии, ты знал? Многие из нас приходили в ваш родной мир по пути в другие места. Находили вас, и оставались. Прямо как я. О, я очень долго оставался в вашем мире. Я видел как вы плодитесь. Как выдумываете все новые и новые вещи. Знаешь, я могу заставить воздух течь, куда мне захочется. Я могу заставить стебель камыша кричать, как будто у него есть глотка. Но я бы никогда не смог придумать флейту. Взять то, что уже существует и создать нечто новое не меняя мир. Конечно же вы приписали это мне. Вы всегда так делаете. Вы любите нас, даже сейчас на Земле, когда наши дома пусты тысячи лет. И те что сделали мы — горы и валуны, и те, что сделали вы — храмы и капища. Нас нет с вами уже три тысячи лет но вы до сих пор ищете нас, взываете к нам в моменты счастья и горя.
Пан скорчил на удивление ехидную гримасу, наклонился поближе и сказал:
— Помнишь Иру в институте? Уверен, когда она говорила «О боже!» она имела в виду меня!
И он снова расхохотался. Я наслаждался едой. Если бы передо мной был человек, я бы решил что высмеяв подробности моей личной жизни, о которых я никому не рассказывал, он пытается добиться чего-то. Вывести меня из равновесия, внушить мне уважение своей осведомленностью, напугать возможностями… Но передо мной был не человек. Передо мной была стихия. Холодный осенний ветер, который рассказывает попавшему в него яркому листу истории и пытается шутить. А потом он полетит дальше и ему будет бесконечно все равно на то, что произошло с листом — у него их уже были миллионы, и будут еще миллионы. А потом, через миллионы лет, листы пропадут и будет что-то совсем другое.
— Но я первый придумал делать для вас сады. Да, это моя идея. Так же как и строй фаланги! Ты знал об этом, но забыл. А тот, кого вы все еще помните под именем Прометей, дал вам магию. Лишь слабый отблеск того огня, что горит в нас. И это изменило всё.
Пан снова засмеялся. А потом сказал:
— Вы, люди не устаёте меня поражать. Иногда своим, я не побоюсь этого слова, величием. А иногда своим ничтожеством. На Земле остались только смутные преданья о Войне богов, не так ли? А знаешь, кто в ней победил?
И старый скорчил ехидную рожу. В этот раз я улыбнулся ему в ответ.
— Мы, — и пояснил. — Мы, люди. Раз вас больше нет.
— И вы смогли забыть величайший триумф вашей расы! — крикнул Пан и захлопал в ладоши. — Ну как? Как! Обожаю!
Он замолчал и посмотрел на меня, задумчиво наморщив лоб.
— Может я зря говорю с тобой? Может мне следует тебя убить?
Глава 9
Скучная история
Я посмотрел в глаза Пана. Глаза, как глаза, если и было в нем что необычное, так это слишком уж человеческое лицо. Серьезно, для того у кого рога растут, Пан чересчур сильно смаивал на человека. Да, некоторые линии лица были необычны. Вот только в моем мире, я в маршрутках и постраннее видел. Генетическое разнообразие у нас, на Земле, нынче явно побогаче чем тут. Я широко, напоказ улыбнулся. Если что человечество и знает о богах, так это то, что их можно умилостивить.
— Ты для этого слишком мудр, великий Пан, — выдал я.