— Свободны!
Они неумело поклонились и направились к своим. Где их тут же обступили и начали с трепетом щупать ткань сюрко. Это меня слегка удивило. У того же Фрозена была рубашка, явно снятая с аристократа. Торчала из рукавов и ворота стеганки — потратить на рубашку как можно больше ткани было своего рода шиком, мне пришлось своего портного чуть ли не через колено ломать, чтобы он мне нормальные шил, а не паруса для шлюпки. Даже карманы встретили больше понимания. Эта рубашка была из тонкого льна особой выделки, и явно стоила целого состояния. Корову нет, но коз пять точно. А ткань сюрко было обычной… Вот только это другое время. Для этих людей очень важны символы.
— Ещё одно! — крикнул я сотникам. Фрозен и Леонхарт тут же подскочили ко мне обратно.
— Если найдете родственников или семьи погибших, пусть они тоже подойдут. А еще, мне нужны женщины. Человек десять. Фрозен, пусть твоя жена и дочь…
— Нет! — резко ответил Фрозен. Он стоял в полупоклоне, но резко выпрямился. Его рука потянула шестопер из-за пояса, а сам он шагнул ко мне. Рядом со мной лязгнули доспехами Сперат и Ланс, тоже шагнувшие ему на встречу.
Я растерянно посмотрел на Фрозена. Секунду назад он был ничем не примечательным мужичком. Сейчас его лицо ничего не выражало, и все же он стал очень опасным на вид. Может это от волны холода, вдруг ударившего мне в лицо. Мое дыхание вырвалось облачком пара. Я навсякий случай поднял руку, давая знак Лансу и Сперату ничего не делать.
— Найди. Себе. Другую, — почти не разжимая губ прошипел Фрозен.
Только после этого до меня дошло. Я тяжело вздохнул, и улыбнулся.
— Мне нужно кое-что сшить. Я хочу, чтобы твоя жена командовала. Шить будут тут, рядом с палаткой. Пусть, кстати, захватят иголки, — я хохотнул. И потрепал Фрозена по плечу. — Меня в Караэне ждет жена, так что я тебя понимаю.
С этими словами я ушел в палатку. Все еще широко улыбаясь. Мне понравилась эта выходка Фрозена. Мне он вообще все больше нравился. Это очень здорово, когда у человека есть что-то незыблемое, что-то, ради чего он готов умереть.
Это делает человека предсказуемым и управляемым.
— Погодьте, сеньор Магн, — окликнул меня Леонхарт. Моя улыбка увяла. Я недовольно повернулся. — Простите, просто сеньор… Эта… Так я не о том. А что с арбалетчиками-то делать? Они, так-то, люди богатые. Они к нам просятся, говорят, им все равно в кого стрелять. Вот только меньше, чем за пять сольдо в месяц не согласные…
Я глянул за спину Леонхарту. У некоторых из его людей были арбалеты. Трофейные, конечно.
— А где ж им арбалеты взять, — сказал Фрозен. — Ихние-то кто отдаст теперь…
— Сколько стоит арбалет? — перебил я его.
— От 24 до 36 сольдо, сеньор Магн, — ответил мне Сперат.
— Ишь ты, — присвистнул Леонхарт, — А Кривой, скотина, по четыре сольдо скупал. Вот же гоблинская задница! Простите сеньор Магн…
— Сперат, займись, — велел я. И добавил, на всякий случай. — Деньги я потом верну.
И, уже Леонхарту и Фрозену.
— Арбалетчиков отдельно завтра соберите, я с ними лично переговорю.
Глава 22
Ценность награды
Следующее утро встретило меня аппетитным запахом хорошо поджаренного ягненка — плод охоты кого-то из всадников. Видимо, кто-то не успел спрятать скот. Я искренне понадеялся, что местные, потерпевшие убыток от мародерства моих воинов не будут из-за этого голодать. Но эти мысли не испортили вкус мяса. Мой завтрак дополнили яйца печеные на осколке глиняного горшка и плоские лепешки. С вином зашло отлично. Завтракал я не торопясь, давая время приготовиться к моему явлению строящимся рядом с лагерем пехотинцам и всадникам. Потом облачился в броню, накинул праздничный плащ и явился на смотр. Сначала, на коне, проехался вдоль строя латников. Их было человек сорок.
— Почему так мало, — вполголоса спросил я у Динадада, стоящего в середине.
— Тут только те, кто оказался в лагере и кто смог доказать своё участие в ночной битве, — так же тихо ответил он.
Ладно, пусть будет так. И я начал награждать. И вот тут-то я столкнулся с непредвиденной ситуацией. Их было слишком много. Каждому я вручал пышный бело-красный бант, говорил пару слов, спрашивал имя, благодарил и переходил к следующему. Не делая различий между аристократом, пажом и вооруженным слугой. После меня к ним подъезжал Сперат и выдавал сотню сольдо. Примерно трехмесячное жалованье. Я решил последовать совету своих сотников. Вместе с передвижением не думаю, что затрачивал больше минуты на человека. Но их было много! Я потратил на награды не меньше полутора часов! Мда, надо будет пересмотреть процедуру, хотя, конечно, подобное личное отношение явно растрогало латников.