— Полуха! Полуха! — надрывался крупный и молодой парнишка. По его, искаженному от рыдания лицу, текли текли слезы. Я узнал его только по валяющейся рядом телеге — один из тех двоих арбалетчиков, что ходили со мной на верх лестницы. При этом, однако, парнишка не забывал орудовать рычагом, натягивая арбалет. — Он Полуха утащииил!
На него нервно поглядывали. Позади пехотинец со знакомым грубым рубилом, но в добротной пластинчатой броне подземников и пехотном шлеме зыркал по сторонам. Очень подозрительно зыркал. Спокойно, внимательно, явно собираясь дать деру не теряя присутствия духа. Так, надо затыкать паникера. Я затормозил, скользя подошвами сапог по мокрым камням и вздымая целую стену брызг, схватил рыдающего арбалетчика за плечо левой рукой и тряхнул так, чтобы у того зубы клацнули.
— Что⁈ — заревел я ему в лицо. — Он Полуху забрал⁈ Вот же шлюха собаки! Ну я ему сейчас рожу изрублю! Прикрой спину, понял?
И не сильно ткнул его латной перчаткой в подбородок. Свободная-то у меня осталась только правая рука, с топором Сперата, ей и ткнул. Но от нервов получилось жестковато. Острые грани брони все равно рассекли кожу на щеке арбалетчика. Зато взгляд паренька сразу прояснился, он сглотнул слезы и кивнул. Я отпустил его и бросился к краю площадки. Попробовал перед собой ногой. Как когда собираешься купаться и проверяешь глубину. Хотел пощупать топорищем, но вовремя удержался — нет ничего хуже, чем скользкая рукоять оружия. Как я и предполагал, вода скрывала пару ступенек и дорожку, ведущую от центральной площадки к стенкам. Над ней сантиметров сорок воды, терпимо. Именно на этой дорожке и стоял наш глазастый хмырь. Уже рядом, метров двадцать. Я решительно двинулся вперед. Первые мои шаги были медленными и осторожными, но я все не проваливался и не проваливался в пустоту. Это придавало уверенности. И я набирал скорость, поднимая тучи брызг. За спиной я услышал боевые кличи графства Адвес. Ну конечно, без жены никак. И боевые кличи других рыцарей. К которым присоеденился угрюмый рык Дуката «Выдеру» и заливистый девичий смех чистого счастья. О, значит и Гвена меня догнала. Такое она не пропустит.
Древнее зло, мрачный ужас подземного мира бомжей-убийц, тот кого назвали Хозяином Боли, некоторое время пялился на приближающихся к нему людей полусотней глаз. А потом заторопился назад, одновременно лихорадочно притягивая к себе сусчавтатые тентакли и пытаясь ими отбиться от нас. Его, как обещание скорой смерти, уже подсветил золотистый свет моего топора. Увернувшись от одного черного когтя, потом от другого, походя срубив первый, я с разбегу воткнул топор Сперата прямо в середину опаленных гроздей бешено вращающихся безумных глаз. Не сбавляя темп перескочил через него, придерживаясь за чудовище рукой. Даже через кожу латной перчатки почув — нежить. Древняя, сильная, и очень тупая тварь. Оказавшись у неё за спиной я отрезал ей путь к отступлению. И тут же заработал топором со скоростью, которой бы позавидовал даже победитель соревнований канадских лесорубов. К моим частым, дробным, похожим на барабанный проигрыш «тук-тук-тук-тук», очень скоро добавился визг костяного меча Гвены и хлюпающие удары остальных.
Мы перестали бить его, когда устали. Но оно все еще шевелилось.
— Сердце, — выдохнула Адель. — Надо вырвать ему сердце!
Этим пришлось заняться мне. Повинуясь чутью своего магического таланта и ориентируясь на блестящие нити тьмы, которые я замечал магическим зрением, я выдрал из твари её суть. Это мало походило на сердце. Целая конструкция из черного материала, с кусками всякой гадости.
И только после этого я почувствовал, что «присутствие», до этого словно звенящее в ушах на меня, как от перепада давления в самолете, наконец, отпустило.
За время боя чудовище убило всего двоих. Один из них Полуха. Ещё несколько человек упали сами или их столкнули в воду. И один из них умудрился утонуть, хотя бой вряд ли продлился больше пары минут.
Хотел бы я сказать, что люди криками радостно приветствовали нашу победу, но нет. Люди остались настороженные. Но и не поторопились покинуть зал. Несколько человек остались пинать Горуна, а остальные, по двое-трое, как в плохом ужастике, разбрелись по дорожкам, то и дело останавливаясь и всматриваясь в темную воду.