— Возрадуйтесь, люди, ибо я, ваш самый ст… — фрейлина Адель, судя по доспехам, Лаванда, метнула в него свой двуручный топор. Здоровенная железяка на окованном железными полосами древке прошел через призрака, улетев мне за спину. Хороший бросок. Призрак споткнулся на полуслове, посмотрел себе на живот, куда попал топор. Там образовалась дыра, которая стремительно расширялась, и не думая затягиваться. Призрак прокомментировал это куда менее пафосным голосом. — О? А!
И призрак Зартана Нахтира распался на клочки, а затем и они развеялись. Вокруг меня на землю стали падать предметы, которые Зартан удерживал в воздухе. Яркий свет топора Сперата стал быстро угасать.
Глава 24
Огни дома
Кроме Рудо мы потеряли ещё четверых. Плюс фея Сперата. Я не уверен, что её стоит записывать в мой отряд.
Местная нежить редко пила кровь буквально — она тянула жизнь запуская в людей свои когти. Или, даже просто через касание, оставляя после себя следы, похожие на синяки. Вендикаты разрушали в человеке что-то важное, просто проходя через него. Странная помесь, которую сотворил из себя Зартан, делало понемногу и то и другое.
Кроме, конечно же, Рудо, вначале все тронутые им оклемались. По их лицам и рукам, там где их коснулись невидимые для них конечности призрака, расплывались синие пятна лопнувших сосудов и быстро наливались чернотой. А сами люди были вялыми, уставшими, но живыми. После непродолжительного всплеска активности они резко унывали, присаживались там, где кто стоял, и впадали либо в дремоту, либо просто сидели, уставившись в пустоту. Я послал за оставшимися наверху. Оттуда принесли уже в таком виде обычно жизнерадостного Дуката. На все вопросы он отвечал односложно, и что у него все хорошо. А потом молчал и смотрел мимо. Даже идти не мог — его нес Горун. Который был сильно избит, но снисхождений никто давать ему не стал.
Адель рассказала, что Дукат прибежал к ней за помощью и порывался идти обратно, но сник по в процессе.
Лечение и даже мой энергетик не особо помогали. К счастью, уже через пару часов людей стало отпускать. Но не всех. Некоторые просто тихо умирали. Их тела относили к Рудо, рядом с которым, шмыгающий носом Сперат, первым положил крохотный трупик своей лютиковой феи. Из этого создания вытянуло всё волшебство превратив в крохотную, скрюченную мумию, буквально рассыпающуюся в руках.
Я немного нервничал, мне казалось, что отряд упал духом. Ведь так это и выглядело. Однако, как только люди немного восстановились, я понял, что все хорошо. И даже все новые смерти не сказались на веселом гомоне рыщущих в поиске добычи людей.
Смерть стоит у каждого за плечом, каждое мгновение его жизни. К этому приходится привыкнуть, как же жить иначе. Люди начинают бояться смерть, только когда она станет прямо перед ними и протянет свою костлявую руку к их сердцу. Все остальное время она или позади, отстала, забрав других. Или далеко впереди. Те, кто обменивают свои танцы со смертью на монеты, особенно ценят этим моменты когда они разминулись с их столь близкой спутницей, заполняя их жизнью.
Добыча, к моему удивлению, тут нашлась. Мне пришлось ударить Крушителем по полу и напомнить, что я уже ввел правила дележа — поэтому всё найденное старались свалить в одну кучу. Мелкие, не больше ногтя на мизинце, бесформенные кусочки золота — видимо то, что осталось от золотой книги с какими-то деяниями. И множество золотых и серебряных оправ от свитков, сожранных временем. Изрядную часть добычи составили доспехи и оружие, часто богато украшенные, ржавые, но по большей части, годные к использованию после небольшого ремонта. Сухой воздух зала, видимо специально спроектированного для хранения пергаментов, этому весьма способствовал.
Золото, которое увидел Рудо, было ловушкой — дорожка из монет, ведущая к разбитому, древнему сундуку. Очевидно, когда-то Зартан так подманивал случайных воров поближе к своему телу — у него явно были ограничения на радиус перемещения. Монет в общую кучу скинули совсем не много, явно раз в десять меньше, чем валялось на полу.
Я уверен, что множество мелких находок осело в карманах моих людей, но был на них не в обиде — они так тщательно просеивали кости и осматривали каждый сантиметр помещения, что заслуживали награду.
В счет своей части добычи я забрал две серебряные и три каменные книги. Пострадавшие от времени, они не открывались, а кожанные оплетки снаружи превратились в что-то вроде окаменевшего куска плесени, прочитать их название я не смог.
Дальнейшее наше путешествие прошло относительно спокойно. Мы нашли выход из этого хранилища на противоположном конце зала, за железным креслом-ловушкой. Разбитые створки выводили в большой, многоуровневый зал, в который сходилось множество выходов. Террасы и балконы заросли светящимися грибами и мхом, среди которых кружились светляки и стрекозы. Вокруг ворот было относительно чистое пятно голого камня — похоже Зартан не стеснялся и мох загубить, от голодухи. На каменной стеле, установленной перед воротами, еще сохранилась надпись: «Стой, путник! Поворотись и беги, ведь тут пленен и скован Зартан Нахтир. Величайший благодетель людей и страшнейшее для них проклятье».