- Далеко? - едва слышно Андрей, прислушиваясь к внезапно охватившему его состоянию острой тревоги.
- В середине. Ты это... не спеши, тебя не догонишь.
Андрей замедлил шаг и, когда скрип шагов приблизился почти вплотную, взмахнул руками, сделав вид, что поскользнулся. Внезапно развернувшись, он схватил правую руку Кочеткова и рывком вывернул кисть в сторону. Вскрикнув, Кочетков мешком повалился на землю. Рядом с мягким стуком упал черный плоский пистолет. Отпустив руку стонущего от боли Кочеткова, Андрей подобрал пистолет и сунул в карман куртки.
- Извини, Паш, терпеть не могу ходить под конвоем.
Кочетков тяжело дыша поднялся.
- Иди теперь ты спереди. И без фокусов, - Андрей нащупал рукой предохранитель, он был сдвинут в боевое положение. Вот, стервец, значит не на шутку готовился, то-то метался по квартире.
Кочетков, понуро опустив голову, обошел стороной Андрея, и двинулся вперед. У гаража он долго возился с замком, наконец, ворота с металлическим скрежетом отворились.
- Стой! - тоном приказа произнес Андрей. - Раскрой пошире и включи свет.
- Так он это... Я не знаю...
- Не темни, Паша, вон провод над крышей.
Кочетков растворил ворота, потянулся рукой куда-то вглубь, и внутри вспыхнула тусклая лампочка. За порогом блеснул широкий вороненый капот "девятки".
- Все у тебя нормально открывается. Темнил ты, Паша, меня сюда завлекал, - Андрей вошел внутрь. - А теперь прикрой-ка двери, потолкуем. Там и стой, у двери. Подальше, чтоб соблазна не было. Человек ты, как вижу, легкомысленный, предупреждаю: без шуток. Я тебя грохну из твоего же пистолета и отвечать не буду. Состояние самообороны, усек? Еще и благодарность объявят... - Андрей взглянул на подавленного и явно растерянного Кочеткова и тряхнул пистолетом, который держал за ствол. - А теперь рассказывай. Искренние показания смягчают вину, как говорил один мой знакомый.
- А что рассказывать?
- Ты зачем меня сюда вел? Грохнуть, бросить в свой катафалк и вывезти в какой-нибудь карьер? Благо кольцевая под носом. Так, ну? - Андрей повысил голос.
- Нет, попугать я хотел, поговорить...
- Поговорить. Ну ты шутник. А почему пистоль в боевом положении?
- Да так, машинально. Андрей, клянусь. Водяра в башку шибанула.
- Ты хоть сам-то соображаешь, как влип? То труп, то хранение оружия.
- У меня есть разрешение, - поспешно вставил Кочетков.
- Есть, на служебное. А не на этот ствол. Что-то я не помню в нашем арсенале "ТТ". Выкладывай, почему следил за Булановым. Ты что, не понял что ли ни хрена? - Андрей потряс пистолетом.
Кочетков молчал, терзаясь сомнениями, наконец решился.
- Это все Петровский?
- Так, и что Петровский? - Андрей повысил голос.
- Он. Он, сволочь, что-то пронюхал. Обыск устроил в служебной квартире... Потом, в общем я случайно разговор его засек, телефонный, там дежурный может магнитофон включать... Это ещё Таранов завел. Речь шла больших бабках, - Кочетков сделал паузу и задумался.
Сам он нисколько не сомневался, что Буланова застрелил кто-нибудь, связанный с Петровским и с этой Жанной. И застрелил именно из-за денег. Значит, денежки все - таки где-то плавают. А если им объединиться с Андреем, если рассказать ему про Жанну, дать её телефон, адрес. Однако, мельком взглянув на окаменевшее лицо Андрея, Кочетков передумал. Поздно, теперь тот не возьмет его в долю. Полученными сведениями воспользуется, но в долю не возьмет. Нет, пусть столкнется с Петровским, тот ему рога быстро обломает, решил Кочетков. А самому пока можно будет разобраться во всем в более спокойной обстановке. Жанна ему и самому пригодится. Выходило, что выкладывать Андрею все не имело никакого смысла. Золотое правило: признавайся только в том, что выплыло на поверхность.
... - Так вот, - словно очнувшись, продолжал Кочетков, - толковал Петровский сразу после обыска служебной квартиры с какой-то бабой.
- Ты её знаешь?
- Если бы. Вот потому я и встречался с Булановым, и незаметно, как бы охранял его.
- Какое благородство, - пробормотал Андрей и задумался. - Ладно, наконец проговорил он. - На первый раз поверю. Но, если ты тут наплел мне, смотри. Я уезжаю. Можешь допить ту бутылку один.
- Андрей, давай на пару работать. Ведь легче вдвоем. Мы это дело быстро раскрутим.
- Не могу, Паша, уж больно ты ненадежен.
- Тогда, верни пушку, - почти плачущим голосом протянул Кочетков. Будь человеком.
- Верну, когда разберусь. Но при двух условиях: если ты меня не надул и если не будешь больше лезть в это дело.
- Тебя же заметут с ней. Гаишник остановит, они сейчас почти всех обыскивают...
- А я объясню: на меня совершенно нападение, пистолет я отобрал при самообороне. Как раз еду сдавать в милицию. Ты ведь напал на меня, так?
- А свидетели?
- Какие свидетели, Паша? Ту думаешь зря я держу его за ствол? На рукоятке-то отпечаточки твоей потной клешни.
- Ну и сволочь ты, - выдохнул Кочетков, но тут же поправился: Извини, в сердцах я, сам понимаешь...
Андрей развернулся и вышел на воздух. Через несколько минут он выехал на Профсоюзную улицу и затерялся в потоке машин, несущихся к центру. Андрей спешил, прав был Капитоныч: все надо делать по горячим следам, Кочетков юлил и явно что-то не договаривал.
Тяжелая дубовая дверь офиса была закрыта. Андрей позвонил, в замке что-то щелкнуло, и через мгновенье на пороге появился дежурный.
- Мне к Петровскому?
- Зачем? - спросил дежурный, смерив Андрея внимательным взглядом.
- По поводу работы. Я был в охране банка а Таранова, потом сократили, и Альберт Григорьевич обещал подыскать что-нибудь. Безуглов я, может, слышал?
- Что-то слышал, - взгляд дежурного смягчился: - Поздновато ты...
Андрей посмотрел на часы:
- Всего-то полвосьмого. Он говорил в конце дня...
- Я не об этом. Его нашли в собственной машине. Мертвым. Машина ночь простояла во дворе. Пацаны случайно заглянули...
- Сердце?
- Пуля в затылок. Вот я и говорю, поздно ты.
Андрей забрался в кабину и, положив голову на руль, замер, отдавшись нахлынувшим мыслям. Придется возвращаться обратно и задать Кочеткову ещё несколько вопросов, решил он и включил зажигание.
Снова увидев в дверях Андрея, Кочетков застыл на пороге.
- Ну что, впустишь? - нарушил молчание Андрей.
- Заходи, - прохрипел Кочетков и посторонился. На кухонном столе все так же стояла бутылка в окружении рюмок и тарелок с хлебом и колбасой.
- Будто и не уходили, - миролюбиво проговорил Андрей.
- Садись, - Кочетков выдвинул стул.
Андрей вытянул из-за пояса пистолет и протянул Кочеткову.
- Забери. А дело-то серьезное, сплошная мокруха. Петровского тоже застрелили. Вчера.
Кочетков опустился на стул, плеснул в рюмку водки и отправил в рот.
- А почему по телику не передавали? Я всю хронику смотрю. И ничего.
- Не успели. Его только сегодня нашли. В машине.
- Тебе налить? - предложил Кочетков.
- Спасибо, не надо. Кому он перешел дорогу, как думаешь? Что он мог такое знать о Буланове, чего не знаешь ты? Ты ведь не все мне сказал, Паша, так? Не все? Петровский один встречался с Булановым, или с ним был кто-то еще? Скажи мне все. Ты видишь, всех, кто знал что-то об этих бабках, убирают. Сначала Буланов, потом Петровский, кто следующий? Не темни, Паша, это опасно.
- Знал бы, сказал.
- Ну ладно, - Андрей поднялся. - Я пойду. Извини, если что не так.
- Да ладно, свои люди, Чего не бывает, - получив обратно пистолет и, почувствовав, что Андрей от него, наконец, отстанет, Кочетков явно повеселел.
Андрей спустился вниз и забрался в машину. Положив руки на руль, он отдался невеселым мыслям. Первый, самый поверхностный круг замкнулся. Петровский погиб, Кочетков лжив и ненадежен, да, возможно, он и действительно мало знает. Надо возвращаться назад и идти по новому следу.