– Нет, – говорит прямо, доставая нашу карту.
В смысле, «нет»? Мне показалось?
Она шутит? До этого ведь было всё нормально!
Я знаю, что с пороком сердца не шутят, но…
У нас всё только стало хорошо с моей девочкой.
Почему именно сейчас? Когда мы стали жить отдельно ото всех. Начали строить свою жизнь, хоть и не без вмешательства её отца.
– Мы ведь с вами уже разговаривали. Сердце растёт, развивается. И в один день оно может не выдержать, и…
Она не договаривает.
Наверное, уже видит мои слёзы в глазах, которые тут же вырываются наружу и текут по щекам.
Больно.
Слышать всё это. Учитывая то, что весь этот ужас происходит не со мной, а с моей малышкой.
– Мы сделали в прошлый раз ЭХО-КГ, и есть отрицательная динамика. Пока наблюдаем. Но, скорее всего, придётся готовиться к худшему.
– Она же выживет? – спрашиваю, захлёбываясь в собственных слезах. – Можно что-то сделать?
Я не выдержу. Не выдержу, если жизнь заберёт её у меня.
Да, Кама родилась с врождённым пороком сердца. Меня предупредили о рисках!
Я была готова к этому, но… Врачи же обещали! Говорили, что в большинстве случаев к году все затягивается само!
Когда слышу это – не выдерживаю.
Малышка не понимает, почему я плачу, тянется к моей шее, обнимая. От этого ещё хуже становится.
– Понаблюдаем несколько дней. Возможно, придётся делать операцию. Она дорогая, но, я думаю, вам она по силам.
Знала бы она сейчас, что нет. Не по силам.
– А, вашего жениха же…
Она осекается, понимая, что да. Он в тюрьме.
Да даже, если бы он был на свободе, всё равно бы не дал мне денег.
– А, простите.
Я уже почти ничего не слышу.
Её слова барабанят в ушах.
А перед глазами маленькое сердечко с кулачок Камы, которое бьётся изо всех сил.
Это всё шутки, насмешки судьбы!
– Я вас поняла, – проговариваю. – Я найду деньги, спасибо.
Встаю с места, беру свою малютку на руки. Теперь понятно, почему она последние два дня встревожена и плохо себя чувствует.
Чёрт!
Ненавижу эту жизнь!
Всё ненавижу!
Возвращаюсь домой разбитая и подавленная.
Хочется разрыдаться, но меня останавливает только моя малышка, которую надо покормить. Поиграть с ней.
Нельзя показывать, что маме плохо.
Поэтому играюсь с ней, сдавливая слёзы.
И думаю, где взять денег.
Багров за решёткой не поможет. Даже если прийти к нему домой. У него, наверняка, всё конфисковали. Я ничего не найду.
Попросить помощи у родителей?... Ага, как же. Они беднее, чем я. Мы давно не виделись и вообще у нас плохие отношения.
Злата?
Она студентка и работает в клубе «Морок».
Всё.
К кому идти?
К Самиру?
Я отметаю этот вариант сразу же.
Он нам не нужен.
Но…
Сжимаю ворс ковра пальцами до белых костяшек.
Я сама понимаю, что больше не к кому.
И пересилить себя не могу. Гордая до жути.
Но… Ради Камиллы засуну эту гордость куда подальше.
Может, всё обойдётся? А если нет?..
Стискиваю зубы и бью кулаком о пол.
Да чтобы этот Хаджиев провалился!
Выпрямляюсь, вытираю слёзы и вижу на себе взгляд малышки.
Наклонив голову набок, смотрит своими карими глазищами.
Его глазами. Такими же тёмными, цвета кофе.
Хватаюсь за её маленькую щёчку и выдыхаю, улыбаясь:
– Всё будет хорошо, милая. Мама обещает.
***
Я не уверена, что этот план сработает.
У меня нет номера Самира, поэтому… В первую очередь, я звоню в его приёмную. Как и ожидается, на мою просьбу записать меня к губернатору… Послали.. Только мягче и корректнее.
Поэтому, взяв с собой Камиллу, я, ни на что не рассчитывая, приезжаю в дом Хаджиева.
Я не хотела брать с собой дочь, но не смогла ни с кем её оставить. Злата не отвечает на звонки уже который день. А больше я никому не доверяю.
Да и шансов с Камиллой у меня больше. Что Самир не выкинет меня. Выслушает. Или... Не знаю.
Подхожу к воротам, вижу, как один из охранников уже встаёт в защитную позу, тянется к наушнику ладонью. Докладывает наверняка.
– Девушка, это частная собственность.
Смотрю за ворота, видя огромный особняк Хаджиева. Перед ним ещё триста метров чистого газона, деревьев и цветов. Когда-то я гуляла по этим местам, а теперь…
– Мне нужно к губернатору, – теряюсь, выдыхая. Самое наиглупейшее, что я могла сказать.
Он долго смотрит на меня. Видимо, считает меня за дуру, раз я пришла сюда так. Хотя я его помню. Когда я ещё жила здесь, он был одним из моей охраны. А теперь…