Я, честно говоря, немного удивлённый, свернул шлем. Меня стали откровенно рассматривать. Для них я — необычный пришелец. Нужно было щетину сбрить на привале, ну да ладно.
— Теперь я увидел твоё лицо. Что же, раз ты вышел из моего разлома, то говори, что ты подразумеваешь под сотрудничеством. Ведь поддерживать цивилизованный диалог вы отказываетесь.
Говорил на древнем он немного ломано, но вполне понятно. Ха, что же, козырну знаниями, для меня этот язык наполовину родной из-за передачи памяти девушки-апостола.
— Глава, боюсь, эти вопросы не в моей компетенции, однако я не разделяю позиции моего народа и считаю, что текущая политика Дэруса не совсем верна, — присутствовавшие в зале, стоящие вдоль стены, в этот момент стали перешёптываться и явно полезли смотреть в голосовые переводчики. — И хоть мне запрещено обменивать даже наши карты, но неофициально, я готов поделиться ими с теми, кто проявил гостеприимство. Также у нас имеется немного высокоплотной кристаллизованной маны и перьев убитого по пути монстра, что обладают необычной магической и термической устойчивостью. Мы же надеялись получить духовных камней, что для вас — не более чем топливо, а для нас — ценный ресурс. А ещё мы надеемся привести себя в порядок и выбрать разлом, ведущий в сторону Дэруса.
Повисла небольшая пауза. Упс, я не слишком быстро говорил? Зато произвёл впечатление.
— Твои познания древнего языка удивляют, Эйгон. Лишь произношение и формы некоторых слов не совсем верны. Впрочем, Дэрус всегда меньше уважал предков, — удивил меня Улберт. То есть, он своё знание языка считает правильным? Не-не, это у вас память об языке искажена, а у меня обучение от носителя, можно даже меня самого назвать носителем языка. Ну да пусть считает, как хочет. — Однако я замечу, что вы вышли из моего разлома, добытое вами принадлежит Клану Дрейнберг, разве не так?
— Нет, не так, — прямо сказал я, это уже наглость. — Это добыто нами по пути в глубоких Осколках. На какую глубину всё принадлежит вам?
— Дело в том, что вы вышли из нашего разлома, — подала голос Сента, сощурившись. Тоже выучила язык, пусть и говорила совсем уж криво. — Если мне не изменяет память, в Дэрусе схожие законы.
— Да, но только по отношению к гражданам Дэруса, на пришедших от вас это правило бы не распространялось, — пояснил я. Точно так же как и залётных из Иллиона обокрасть там не пытаются, как и в Иллионе вышедшего из разлома приняли бы нормально… Ну, или схватили и выпытали всё что можно, как один из Ауэр когда-то. Каждый раз как вспоминаю, моральный компас бунтует, в этом плане я отличаюсь от большинства представителей Великих Домов, что более беспринципны.
Улберт хлопнул в ладоши.
— Предлагаю решить этот спор судебным поединком. Если победишь ты — я признаю, что добытое и вывезенное вами принадлежит вам и может быть предметом торга. В ином случае вы отдадите наше по праву. Сделку относительно духовных кристаллов так же предлагаю обсудить позднее. Но разумеется, моими гостями вы будете.
«Судебный поединок — классический метод решения споров здесь», — пояснил Призрак, непрерывно изучавший местные обычаи. — «Битва обычно идёт до первого удара по телу или броне, либо до первой крови или даже потери боеспособности. Использование оружия, за исключением холодного, запрещено. Оспаривать результат судебного поединка почти всегда нельзя, за исключением случаев, если кто-то вмешался».
А вот и справка. Хм…
— Я принимаю вызов. Дабы не повреждать излишне оборудование, предлагаю сражение до первого удара. Кто будет моим соперником?
— Достойное решение для представителя Дэруса, — в очередной раз он выказал прямое неуважение к «моему» Осколку. Плохой из него дипломат. — Орэль.
— Да, глава, — шагнул вперёд стоявший слева от него телохранитель. — Я защищу вашу правду!
— Тогда приступим немедля, — Улберт встал с трона, как и его жена. Нас повели наружу. Надо же, вот так сразу? А, хотя, всё в рамках их законов. Если хотят — пускай.
Мия молчала, собственно если им не нравится говорить с шлемом, а устройств перевода готовых нет — ей ничего не остаётся. Она просто доверила все разговоры мне. За нами пошло и много присутствовавших. Кстати в броне только телохранители и по ауре этот Орэль… ничего так. Жаль, но у меня есть импланты и ядра магии имеют огромные преимущества в боевом плане, пусть и губят универсальность.
— Зря ты согласился, — сказала на ломанном древнем диалекте Сента. — Орэль даже одним ударом может нанести огромный урон. Ваша магия ничего не решит.
— При всём уважении, вы не спрашивали, какой силы моё ядро.
— Мы замерили его, когда вы вошли, — пренебрежительно сказала она.
— А вы не учитывали, что броня может скрывать ауру? — даже удивился я, и жена главы клана резко повернулась, вскинув брови. — У вас так не делают?
— Зачем скрывать силу? Это недостойно и глупо.
— А зачем выпячивать силу перед всеми? Я не пытался вас обманывать, но вы меня недооценили.
Улберт, шедший впереди, глянул на меня краем глаза из-под выступающих мощных надбровных дуг. Призрак уже разобрался: у них схожий с нашим размер мозга, а вот черепушка бронированная, кость толстая и прочная. Да и к сотрясениям мозга они более устойчивы.
— Это не имеет значения, — сказал Улберт на языке Меркса, думая, что без шлема я его не пойму, но Призрак мог перевести мне, заменив его голос или просто написав. — Он молод, ранг его ограниченного магического ядра в любом случае низкий и никакой адаптивности.
Ну-ну, их же проблемы.
«Мия, ты переживаешь?» — спросил я через нейроимплант, о котором Мия теперь знала. Для неё мой голос синтезировался.
«Что ты победишь? Нет, но что они будут честны и не захотят получить все наши данные — да. Что это за дипломатия такая?» — она была в шлеме, и наружу голос не передавался, зато Призрак так же перевёл мне его в имплант. И с ней я, само собой, согласен.
«Какая есть, их порядки, пускай. Призрак, как там взлом местной сети?»
«В процессе», — отозвался он. — «Тут и воздушная безопасность слабая, я рядом летаю. Представления о сетевой безопасности у них весьма неплохие, но карты скоро утяну. Мне даже внешних хранилищ памяти скоро не хватит со всеми собираемыми данными. Постарайся не повредить ту карту памяти с древними медиа».
«Вот уж постараюсь. Как говорится, раньше было лучше! Не какой-то там наводел! Хотя Мия постоянно слушает на привалах».
«Это ещё и возможность прикоснуться к чему-то древнему. Особое ощущение», — отозвалась она. Мы начали говорить о музыке. Вот так смена темы.
Из тронного зала мы перекочевали на площадку между внешней стеной — домом и главным замком. Обычное ристалище с непроницаемым изнутри щитом.
Пора помахать кулаками.
Глава 22
Судебная битва, взгляды и скверное гостеприимство
Мия осталась с краю ристалища напряжённая, только я и Орель вышли на него. Мой противник даже не надел шлем, сверля меня исподлобья тёмными глазами.
М-да… я могу его за пару секунд коллапсом оглушить. Но не буду, зачем им показывать это?
Свою винтовку он оставил другому телохранителю, зато взял со спины меч и сосредоточился. Извини, мужик, но сегодня твою репутацию я подмочу.
— У тебя даже нет оружия мужчин? — спросил он, конечно же на языке Меркса, так что я сделал вид, что не понял. Просто встал наизготовку, выпустив кинжальчик из левой манжеты. — А это что за женский ножик⁈
Его это, кажется, развеселило, да и не только его одного.
— Как глава клана Дрейнберг ради нашего гостя из далёкого Осколка, я буду судить данный поединок, — объявил Улберт на древнем. — Закон будет на стороне победителя. Если победит Эйгон Корф, то он оставляет за собой право на вынесенные через наш разлом трофеи, если же победа будет за моим защитником, то он без пререканий отдаст то, что считается ресурсами и артефактами Осколков. Условия объявлены, подтверждает ли официально Эйгон Корф согласие?
— Подтверждаю, — отозвался я.
Над нами закрылся купол щита, интересно, что мне не сказали, что я не могу пользоваться стрелковым оружием. Хотят подловить на незнании — ха.