Пока все племя праздновало пленение Дазза, Олег и Молчун отсиживались в небольшом гроте. По соседству с кучкой грибов на длинных, тонких и кривых ножках. В сырости и духоте, от которых Замшелову хотелось чихать. И рядом с грязными махрами паутины… к счастью бесхозной. А то, если верить Монку, пауки Подземного Мира порой достигают размеров быка.
В путь отправились, когда по всей пещере затихли вопли слепышей — почитаемые ими самими, вероятно, за песни. А по приятности и мелодичности соперничающие со скрежетом по стеклу и скрипом ломаемого пенопласта. Хотя, возможно, такими звуками серые твари просто общались. Отношения выясняли. Попробуй тут разбери…
Ошибиться в направлении пути Олегу и Монку было трудно. В пещере не было извилистых туннелей, да и пол оказался относительно ровным. И на этом ровном полу не составило труда заметить тропу, протоптанную чуть ли не на ширину шоссе.
По обочинам тропы располагались грубо сложенные шалаши и палатки, делянки с грибами, груды гниющего мусора. Сами же местные обитатели, если и встречались на пути двух человек, то почти все — в бессознательном состоянии. Просто уснувшие прямо на земле, а нередко и среди собственных испражнений.
К той же кондиции были близки и те немногие из слепышей, кто еще держался на ногах. Передвигались они медленно и неровно, часто падали, издавая хрюкающие звуки. И едва ли были способны воспринимать происходящее.
Причем, если в битву слепыши предпочитали лезть скопом, всей толпою — то празднующими путники их встречали чаще поодиночке. Самое большее, парами или тройками. И лишь один раз возле какой-то хижины обнаружился почти десяток тварей, спавших вповалку.
А приправлялась обстановка местного празднества неподражаемым запахом, густо насытившим воздух пещеры. Жутким коктейлем из пота, нечистот и перегара.
Дорога поднималась на единственный более-менее высокий холм в этих местах. На вершине холма горел костер, окруженный четырьмя каменными столбами. Рядом располагался небольшой каменный алтарь, а также хижина — столь же неприглядная, как остальные, только что размером побольше.
А возле одного из столбов обнаружился привязанный к нему Дазз. Хмурый как мопс, он вмиг просиял, завидев Олега и Монка.
— Йесс! — воскликнул Замшелов, тоже приметив гонца, и зачем-то подпрыгнул на месте, — сейчас, Дазз, потерпи еще минуточку. Щас, освободим тебя…
— Ох… да тише, дурак! — простонал пленник, но было уже поздно.
— Кто это еще пожаловал во владения Гнешара? — донесся из хижины высокий неприятный голос, — а почему без приглашения?..
В темнеющем проеме показался человек — небольшого роста, щуплый, нескладный. Под стать другим обитателям пещеры. Но все-таки человек, не слепыш. На его обезображенном пороками лице, по крайней мере, имелся один видящий глаз.
— Это Гнеш! Берегитесь! — крикнул спутникам Дазз.
Предостережение запоздало. Названный Гнешем вскинул костлявую руку, и в сторону Монка полетела молния. Правда, небольшая и совсем-совсем несильная. На Молчуна она подействовала примерно как пинок или удар кулаком. Хоть сотрудник АВР и упал, больше от неожиданности, но уже в следующую секунду поднялся на ноги. Снова готовый к схватке, и кстати, больше не безоружный. Потому как в пути успел разжиться дубиной из чьей-то кости — какого-то огромного зверя.
— Колдун? Только смотрю, какой-то слабоватый…
Следующая молния рассыпалась, налетев на выставленный Олегом клинок.
— О-хо-хо, — посетовал обескураженный Гнеш, — что-то не получается у меня сегодня это заклинание…
— Как и вся твоя жизнь, уродец, — съязвил Монк, надвинувшись на него с дубиной наготове.
Огибая алтарь, с другой стороны подходил Олег. Меч в его руке угрожающе блеснул.
— …но я не могу бросить ритуал, — бормотал Одноглаз, словно говоря сам с собой, — я же так долго к нему готовился! Придется звать на помощь.
— Черта с два! — крикнул ему Замшелов, — твое воинство лежит, если ты не заметил. Даже убивать их не понадобилось.
— Да-да, знаю, — голос Гнеша прозвучал как-то виновато, со смущением, — потому на них и не рассчитываю. А рассчитываю… не на них!
Звук, вырвавшийся из его рта в следующую секунду, заставил Олега и Монка присесть, зажимая уши руками. До того он выдался того громкий — и на таких частотах, каковые человечьему горлу вроде и недоступны. Хуже всех пришлось Даззу: связанный, он не мог и пошевелить руками.
Но даже этот нестерпимый вопль оказался лишь началом. Едва он стих, как откуда-то с высоты донесся шелест — легкий, но частый. Как будто ветер пронесся по березовой роще, поиграв с листвой. Ветер, невозможный в этом мире, или…