Ты, наверное, всю свою зарплату отдаешь за эту комнату.
В дом вошел отец – небольшого роста коренастый мужчина с розовым от мороза лицом, на котором густо чернела щетина. Увидев небритое, засаленное лицо отца, Катерина ахнула:
Папка, ты дикобраз!
Отец улыбнулся и подошел к ней. Хотел обнять, но Катерина отстранилась.
Я сейчас побреюсь, - сказал он.
Леня, теленок как, жив еще? – спросила мать.
Жив, - ответил Леонид хмуро. - Напоил его крепким чаем, но все равно поносит. Если к утру не продрищется, значит, сдохнет!
«Ну вот, завели разговор о скотине, - подумала Катерина. - Теленок их больше интересует, чем мой приезд».
И она вдруг вспомнила о ребенке. В голове закрутилось сказанное отцом слово: «сдохнет», «сдохнет». Она тяжело вздохнула, еще раз испытав боль, и вновь стала повторять мольбу:
«Прости меня, Боже! Покарай и прости!».
Дарья заметила на лице дочери бледность.
Катенька, ты не больна?
Нет, - Катя через силу улыбнулась. - Так, слабость…
У матери возникло неожиданное подозрение:
Случаем, ты не беременная?
Катерину испугал вопрос и взгляд матери. Но она сумела подавить в себе волнение и постаралась спокойно ответить:
Что ты, мама! Рожать пока не собираюсь.
Ложь была противна Катерине, но она вынуждена была говорить неправду, находя сейчас в том спасение.
Жениха своего еще не забыла? – спросила Дарья. – Про Кольку я говорю, про Шувалова.
Помню, - усмехнулась Катерина. - Все такой же робкий?
Возмужал он. Работает трактористом в совхозе. Часто к нам заходит, спрашивает о тебе.
Катерина вспомнила этого парня. В школе учились вместе. Ухаживал он за ней, цветы дарил, был влюблен. Но робок был ужасно! Так ни разу и не поцеловал ее. Тогда Катерину забавляло его ухаживание, и она сама была немножко влюблена в него.
Он еще не женился?
Ждет тебя, - сказала Дарья. – Говорит, все равно дождусь! Вина не пьет, работящий. Узнает, что ты приехала, обязательно прибежит к нам. Придется поженить вас…
Катерина рассмеялась, подумала:
«Ах, сколько их было! И сколько сваталось за меня. Не замечали даже, что я легкомысленная. Лишь бы жениться на мне. Наверно, думали, если выйду замуж – поумнею. Да зачем все они мне?! Я свободная женщина. Семейный уют не для меня».
Не пьющий и работящий - это хорошо, - улыбнулась Катя. - Но замуж я пока не собираюсь.
Дарья неодобрительно отнеслась к словам дочери, по-матерински осудила:
Загуляешь, девка! Потом на тебя ни один парень не посмотрит. Мужики нынче собирают спелую ягоду.
Из соседней комнаты вышел отец с хорошо выбритым лицом. Так он выглядел намного приятнее.
Гуляй, Катька, - сказал он. - Рано выходить замуж – тоже глупо.
Дарья с возмущением взглянула на мужа.
Вот принесет тебе в подоле, тогда узнаешь, рано ли ей замуж!
И Катерине вновь ясно вспомнилась морозная ночь, поленницы дров, яркая луна и эта преследовавшая всюду ее воображение ужасная яма. Словно наяву, она увидела перед глазами голого кричащего ребенка… В коленях появилась неожиданная слабость, губы мелко задрожали… Голова закружилась… И помойка, и сарай, и ребенок куда-то уплывали от нее… Катерина упала без чувств…
ГЛАВА 12
В Дом ребенка Светлана Андреевна вошла вместе с Муровой. Ехать сюда одна не решилась, потому упросила Наталью Павловну отправиться с ней.
Заведующую Домом ребенка зовут Галиной Ивановной Марковой, - сказала Мурова, когда вошли в фойе. - Она родственница моему мужу. Очень хорошая женщина.
Заведующую они застали в кабинете, светлом, уютном и теплом, заставленном книжными шкафами с картотекой на воспитанников. Галина Ивановна Маркова оказалась немолодой полной женщиной с черными раскосыми глазами, чем-то похожей на узбечку.
Догадываюсь, зачем вы пришли, - сказала Маркова. – Мне звонил Аркадий Николаевич, рассказал о вас. Светлана, ваш ребенок жив, здоров, сейчас находится в младшей группе. Хотите, можете взглянуть.
Светлана Андреевна взволнованно проговорила:
Очень хочу!
Наташа, свари, пожалуйста, кофе, - попросила Маркова. – А мы навестим ребенка.
В светлой комнате, куда Стархову провела заведующая, стояли пять кроваток. На больших окнах висели прозрачные занавески, а рядом – вдоль стены – на полу стояли раскрашенные горшки с цветами и южными растениями, вьющимися ввысь тонкими зелеными ветвями, живописно украшавшие комнату. Здесь были и бегония, и герань, и традесканция, и амазонская лилия, и китайский розан. Своеобразие комнаты дополняла поющая в клетке канарейка. Пол был услан широким мягким ковром, а стены украшали резные эстампы со сказочными персонажами.
Светлана Андреевна восхитилась:
Экзотика кругом! Прямо идем!
А самой не терпелось поскорее увидеться с ребенком, с которым не встречалась больше недели. Проходя мимо кроваток со спящими детьми, она вдруг остановилась, увидела малыша со шрамом на щеке, прикрытого одеяльцем и спокойно спящего.
Узнали? – улыбнулась Галина Ивановна.
Светлана Андреевна кивнула, ощутив прилив радостного волнения, но в то же время ей было как-то неловко - ведь малыш чужой! Даже в тоне заведующей она пыталась уловить насмешку над собой. Но Маркова говорила с ней спокойно и серьезно.
Как его назвали? – спросила Стархова.
Альбертом. Альбертом Чайкой.
Странная фамилия. А вообще, звучит хорошо!
Светлана Андреевна поправила одеяло в кроватке, чуть съехавшее вниз, и склонилась над ребенком, разглядывая рубец на щеке, оставшийся после снятия швов.
Я могу брать его домой?
Да, конечно, - сказала Маркова. - Аркадий Николаевич умолял меня о вашей просьбе. Я не против..
Улыбка осветила лицо Старховой, она не смогла сдержать чувств.
Если бы вы знали, как я рада! Вы не представляете, как я влюблена в этого малыша! Вы, наверное, меня поймете…
Маркова сочувствующе сказала:
Я прекрасно понимаю вас. Я сама безумно люблю детей, поэтому и работаю здесь. На другой работе я бы чувствовала себя обделенной. Что ж, пойдемте пить кофе.
Когда вошли в кабинет, Мурова разливала в чашки кофе. Увидев их довольные лица, она сказала:
Я вижу, вы пришли к согласию. А ты, Света, расстраивалась, сомневалась в заведующей.
Сомневались, - удивилась Маркова. - Во мне?
Мурова присела за стол, усмехнулась.
Света шла сюда, надеясь только на мою поддержку. Она полагала, что здесь ей не разрешат видеться с ребенком.
Я действительно сомневалась, - произнесла Стархова. – После того, как мне отказали в усыновлении.
Забудем об этом, - сказала Мурова. - Не разрешили усыновить – не велика беда. Ребенка, можно сказать, ты все равно отвоевала. Маркова выложила на стол печенье конфеты.
Кстати, Света, - заметила она. - Врач считает, что ваш ребенок хорошо развивается и что он самый спокойный в группе. Значит, родители у него были здоровыми.
Поблагодарив заведующую за угощение, Стархова с Натальей Павловной вышли на улицу. Пройдя немного, Стархова обернулась, взглянула на двухэтажное каменное здание Дома ребенка – стало жаль оставленного в нем малыша.
Не вздыхай, - сказала Мурова. - Теперь малыш твой.
Они шли по утоптанному снегу аллеи меж голых заснеженных тополей, шли, вдыхая мягкий, сырой воздух города. Впереди забавно прыгали воробьи, дрались из-за корки хлеба, брошенной кем-то на дорожку.
Света, что у тебя с Павлом?
Стархова подняла грустные глаза.
С Павлом?.. О чем ты?
Ходит он хмурый, - пояснила Мурова. – Бледный, будто больной.
Он всегда такой.
Да нет. Я разговаривала с ним о ваших отношениях. Вижу, что между вами твориться что-то неладное.
Озабочено вздохнув, Стархова проговорила:
Наверно, так и есть.
Странно. Раньше вы были счастливы!
Время меняется, меняются и люди. Одних время сближает, других – разъединяет. И объяснить эту странность трудно.