Рубен выпрямился и вышел из каюты.
Выйдя на открытое место, он наполнил легкие соленым свежим воздухом и приветствовал блаженную свободу. Он не чувствовал необходимости прятаться или оставаться незаметным, так как было ясно, что доки были заброшены и не охранялись ночью. Облегчение, так как это было не похоже на Хай-Фэрроу, где солдаты фейри ползали в любое время.
Он сошел с корабля, слегка подпрыгивая. Возможно, это королевство было бы не так уж плохо, в конце концов, если бы они были слабыми в плане безопасности и контроля.
Эта мысль заставила его улыбнуться, и он пересек песчаный берег, направляясь в лес. Это очень напомнило ему Вестлендский лес, хотя он полагал, что в лесу мало что может быть по-другому. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь, что могло бы отличить этот вид от его родины. Однако было тихо — слишком тихо, — но он объяснил это поздним часом и тем фактом, что в Лакеларии, возможно, было не так много маленьких лесных существ.
Он мало что помнил об этой могущественной стране из старых школьных уроков, но из карт знал, что Лейкелария была названа так в честь своих водных каналов, которые протекали по всему королевству. Однако была одна леденящая душу история, которая запомнилась ему с детства. Когда-то это было королевство, которым правили и населяли сирены, обладавшие способностью песней заманивать человека в свои воды. Конечно, все это были мифы и страшные истории, но Рубен будет держаться подальше от озерных тропинок… на всякий случай.
Прогуливаясь между кривыми рядами деревьев, он страстно желал выбраться из леса, от которого у него начинали мурашки бегать по коже. Но он остановился как вкопанный, уверенный, что заметил, как один из более тонких стволов дерева… задвигался.
Его спокойное сердце забилось в быстром, неровном ритме, разрываясь между тем, чтобы остаться парализованным страхом или пуститься в бега. Он остановился на чем-то посередине, медленно продвигаясь вперед, болезненно крепко сжимая ремни своего рюкзака, если ему понадобится бежать.
Уловив краем глаза еще одно движение, он резко повернул голову.
Это могли быть просто листья.
Он пошатнулся в панике. В лесных районах двигалось бесконечное множество тварей; его разум просто в страхе делал иррациональные выводы, вызывая легкую паранойю, что за ним следят. И все же он ускорил шаг.
Как только он сделал следующий шаг и под ногами хрустнула ветка, все потемнело.
Рубен вскрикнул, когда ему что-то накинули на голову, а затем невероятно быстро кто-то схватил его за руки и связал их за спиной. Он даже не успел перевести дыхание, как был полностью захвачен своим скрытным противником.
Прогуливаясь между кривыми рядами деревьев, он страстно желал выбраться из леса, от которого у него начинали мурашки бегать по коже. Но он остановился как вкопанный, уверенный, что заметил, как один из более тонких стволов дерева… движется.
Его спокойное сердце забилось в быстром, неровном ритме, разрываясь между тем, чтобы остаться парализованным страхом или пуститься в полет. Он остановился на чем-то посередине, медленно продвигаясь вперед, болезненно крепко сжимая ремни своего рюкзака, если ему понадобится бежать.
Уловив краем глаза еще одно движение, он резко повернул голову.
Это могли быть просто листья.
Он пошатнулся в панике. В лесных районах двигалось бесконечное множество тварей; его разум просто в страхе делал иррациональные выводы, вызывая легкую паранойю, что за ним следят. И все же он ускорил шаг.
Как только он сделал следующий шаг и под ногами хрустнула ветка, все потемнело.
Рубен вскрикнул, когда ему что-то накинули на голову, а затем невероятно быстро кто-то схватил его за руки и связал их за спиной. Он даже не успел перевести дыхание, как был полностью захвачен своим скрытным противником.
— Пожалуйста! Я… я не хотел ничего плохого! Пожалуйста, отпустите меня! — Рубен отчаянно закричал в панике.
Никто не заговорил с ним в ответ. Тем не менее, он знал, что первый нападавший был не один, когда почувствовал, как чьи-то руки обхватили его за локти и начали тащить прочь. У него не было сил бороться, так как его парализующий страх заморозил его движения, вызвав вместо этого бессвязный бормотание просьб и протестов.
Его похитители не обращали на него никакого внимания, не ослабляли хватки и не замедляли свой быстрый темп, из-за которого Рубен спотыкался о собственные ноги. Вскоре он отказался от попыток идти и позволил им тащить себя.
Это были самые мучительно долгие несколько минут его короткой жизни, и его до безумия потрясла мысль, что они будут последними, если его поведут на смерть. Он услышал скрип дверных петель, затем почувствовал перемену в земле. Его пальцы не натыкались на грязь и не цеплялись за острые ветки. Теперь они скользили по гораздо более гладкой и ровной поверхности.