— Он был бессердечным, жестоким, и я знала, что он плохо обращался со своей женой. Никто никогда не видел, как он бил ее — он предпочитал держать это в тайне. — Ее тон стал мрачным. — Хотя это было очевидно. Она была вся в порезах и синяках, и все знали, что происходит, но никто не вмешивался, чтобы помочь ей. — Она покачала головой от мрачного видения.
— Однажды, когда я рано ушла на работу, улицы были пусты. Я услышала шум еще до того, как увидела его, и спряталась за углом, ведущим в его мясную лавку, чтобы наблюдать издалека. — Фэйт сделала паузу, стиснув зубы. Она почувствовала, как ногти впились в ее сухую ладонь. Прерывисто вздохнув, она заставила себя продолжить.
— Он ударил ее так сильно, что она упала лицом на камень и истекла кровью. Я хотела помочь ей, но мне было страшно. Мне было всего пятнадцать — что я могла сделать против человека его габаритов? — Она сказала это беспомощно, хотя это не облегчило ее вины за свою трусость.
— Два патруля фейри прошли мимо, и я почувствовала облегчение, что они наверняка помогут ей, накажут его… но они этого не сделали. Они прошли мимо и ничего не сделали, ничего не сказали. — Она процедила сквозь зубы: — Что для них одна скромная человеческая жизнь, а? — Она не смогла удержаться от обвиняющего взгляда, который бросила в его сторону, но Ник промолчал. — В ту ночь я не могла выбросить эту сцену из головы. Я не могла перестать слышать ее плач и звук, когда она ударилась о землю. Я хотела причинить ему боль, заставить его почувствовать боль, которую он любил причинять другим. Я не горжусь тем, что думаю об этом, но той ночью я… я мечтала об этом, хотя теперь, полагаю, можно с уверенностью сказать, что я Бродила…у него в голове.
У нее вырвался невеселый смешок.
— Даже после всех этих лет я все еще помню это — чувствую это — так ясно. У него было так много ненависти ко всему, и насилие было единственным известным ему способом освободиться от демонов, которые терзали его мысли. — Она покачала головой, не веря, что не поняла этого раньше. — Сцена разыгралась в точности так, как я ее видела, за исключением того, что, когда он поднял руку, чтобы ударить ее, я… я закричала так громко, как только могла. Он посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала его шок и ужас за долю секунды до того, как сцена исчезла, и осталась только темнота. Я сразу же проснулась, парализованная ужасным чувством. Это было так не похоже ни на один из моих других снов или кошмаров.
Она посмотрела в воду и обнаружила, что некоторые из юколитов прилипли к ее пальцам, когда она продолжала свои ленивые завихрения.
— В то утро я пошла на работу как обычно, и день прошел без каких-либо сюрпризов. Только позже по городу начали ходить слухи… Он был мертв. Мясник на Главной улице. Его звали Том Крестлер, и в то утро его нашли мертвым в своей постели. Никаких следов физической травмы — они сказали, что он, должно быть, умер от какой-то сердечной недостаточности. Некоторые скептики даже обвиняли Ночных Бродяг, но те, кто его знал, настаивали, что он не сделал ничего плохого королю, чтобы оправдать его казнь. — Она знала, что ей не нужно делать очевидные выводы, но все же прошептала: — Я думаю, что убила его.
Они оба долго молчали. Фэйт не могла заставить себя посмотреть на Ника, чтобы увидеть его реакцию. Это делало ее в некотором смысле не лучше его — не лучше любого из Ночных Бродяг-фейри, которые привыкли обрывать жизни.
Пустота открылась внутри нее, когда она поняла, что на самом деле больше не знает, кто она такая. Она отчаянно хотела вернуться к своей жизни в невежестве; просто быть простой человеческой девушкой, которая любила своих друзей, делала работу, в которой нуждалась, чтобы оставаться сытой, и наслаждалась своим свободным временем, размахивая клинком, который никогда не увидит линий битвы. Все это теперь ушло, и она попыталась осознать свою новую реальность. Она была оружием, выкованным для того, чтобы быть искусной воровкой мыслей и бесшумной убийцей умов.
Голос Ника вырвал ее из темной ямы, в которую она медленно падала.
— Ты не знаешь этого наверняка, — тихо сказал он.
Она покачала головой.
— Было бы легко закрыть на это глаза в неведении, не так ли? Но когда кусочки так идеально сложились друг с другом, невозможно игнорировать правду.