Он рассмеялся и опустил меч.
— Я думаю, что это ты в моем тайном месте. — Он весело склонил голову набок. — От чего ты прячешься, Фэйт?
— Ничего я не прячусь, — пробормотала она. — Я просто пришла попрактиковаться в тишине. — Она сделала ударение на последнем слове.
Ник пожал плечами.
— Не позволяй мне вставать у тебя на пути. — Он убрал меч в ножны на бедре. — Это все твое. — Он прошел мимо нее и сел на большой камень у озера, вытащил кинжал, делая вид, что не обращает на нее никакого внимания.
Она ворчала, уже раздраженная тем, что у нее не было места для себя. Она не рассматривала возможность того, что он может быть здесь, и поняла, что вообще мало что о нем знает, например, чем он занимался, когда не был надоедливым ублюдком на их уроках или когда он не был на какой-либо задании, которое назначил ему король. По крайней мере, она никогда не видела его во внешнем городе.
Не в настроении разговаривать, она сбросила плащ и притянула к себе Лумариас, пытаясь отгородиться от его присутствия. Взяв себя в руки с мечом, она начала пригибаться, размахиваться и уворачиваться, отдаваясь этому великолепному спокойствию, пока не осталась только она и воздух, который она рассекала.
К ее удивлению, Ник довольно долго молчал, ничего не говоря. Он не сдвинулся со своего ленивого положения на камнях, но когда она остановилась, чтобы взглянуть на него, она обнаружила, что он пристально изучает ее. Это заставило ее внутренне поежиться, и она заерзала, сжимая меч в запястье. Затем он вскочил на ноги, сбросил плащ и обнажил меч, встав перед ней в стойку.
— А теперь позволь мне исправить все, что ты делаешь неправильно. — Он высокомерно улыбнулся. Она уже собиралась возразить, когда он сказал: — У тебя отличные навыки, Фэйт, но гораздо больше возможностей, если у тебя есть подходящий человек, который покажет что не так. — В его тоне не было насмешки или оскорбления.
— Так ты собираешься быть моим учителем?
Он кивнул.
— В умственных навыках, навыках владения мечом и… в другом, если ты обнаружишь, что их тебе не хватает, — добавил он с намеком.
Она разинула рот, поднимая меч, чтобы ткнуть его заостренным концом. Он отбил его своим собственным клинком прежде, чем она смогла, и лязг стали эхом разнесся по поляне вместе с его лающим смехом.
— Ты действительно ничего не можешь с собой поделать, не так ли? — проворчала она.
Он скрестил руки на груди, все еще держа меч.
— Я никогда раньше не был с человеком. Мне было бы любопытно посмотреть, так ли ты… хрупка, как выглядишь, — он хитро ухмыльнулся.
Она не колебалась и молниеносно подняла свой меч, целясь ему в шею.
Быстрее, чем она успела моргнуть, его клинок был поднят и снова соединился с ее, прежде чем он смог приземлиться. Его громкий смех разнесся по открытому пространству. Она только сердито посмотрела на него, ее гнев вспыхнул.
— Хорошо. Теперь, когда ты сделаешь шаг влево, убедись, что ты в состоянии прикрыть свой правый фланг от атаки. — Он продемонстрировал ее ошибку, бросившись в ее сторону и выбив ее из равновесия.
Фэйт приземлилась на траву с глухим стуком, широко раскрыв глаза в недоумении. Она хотела крикнуть, что он застал ее врасплох и не дал ей времени даже попытаться защититься, но ее гнев вспыхнул и расплавил любые слова, оставив только жгучую потребность ответить сталью в ее ладони.
Она вскочила на ноги. В порыве слепой ярости она наносила ему удары снова и снова, быстрым кругом смертоносной размытой стали, пока не начала задыхаться. Он отражал каждый удар и замах с бессмертной легкостью. Слезы навернулись на ее глаза от разочарования и ярости — или от того факта, что она поняла, что была не так хороша, как думала или верил Феррис. Скорее всего, она только поставит себя в неловкое положение в Пещере… или еще хуже.
— Фэйт, остановись, — спокойно сказал Ник.
Она этого не сделала. Она продолжала свой натиск непоколебимых атак. Каждый раз, когда он легко уходил с пути ее клинка, он только заставлял ее кровь биться сильнее и подпитывал ее решимость.
Он увернулся от следующего удара и развернулся вокруг нее так быстро, что она не успела заметить движение, пока снова не упала на спину на прохладную зеленую траву. Она тяжело дышала и зажмурилась, проклиная вырвавшиеся слезы.
— Тебе нужно научиться направлять свою ярость, а не позволять ей поглотить тебя, — тихо сказал он сверху.
Она не знала, почему так разозлилась. Или почему, когда она держала в руках клинок, это, казалось, открывало шлюзы негодования и горя, которые она так долго сдерживала слабыми укреплениями.