— Не пытайся сделать это снова, — сказал Ник с тихой, смертельной осторожностью. Затем давление полностью ослабло, и он отошел от нее.
Она полежала еще мгновение, собираясь с силами, чтобы снова не потерять контроль, затем вскочила на ноги и повернулась к нему лицом.
— Мне больше не нужна твоя помощь. Я сама разберусь, — холодно прошипела она. Она не стала дожидаться его ответа, развернулась на каблуках и вышла прямо из леса.
Он не последовал за ней, и она не оглянулась.
ГЛАВА 30
Сидя на верстаке в мастерской в окружении открытых книг, которые ей на самом деле было неинтересно читать, Фэйт вздохнула. Когда она проснулась тем утром после ссоры с Ником, она сразу же почувствовала себя виноватой за свою вспышку. Конечно, он заслужил часть ее гнева — он скрывал от нее информацию, когда знал, что это значит, — но он не заслуживал ее попытки проникнуть в его мысли.
Оглядываясь назад, она была рада, что не смогла пробиться сквозь его твердые ментальные барьеры. Он выглядел тихо разъяренным на нее за попытку, и она не винила его. Она дулась, потому что чувствовала себя так, словно потеряла друга. Не просто друга, с которым можно было бы попрактиковаться в своих умственных навыках; Фэйт чувствовала потерю гораздо сильнее, опасаясь, что Ник никогда не простит ее.
Она пришла к кузнецам, так как ей больше некуда было идти в свободное время, и она бы билась об стены, если бы осталась в хижине. Она рассказала Марлоу о своем увольнении из пекарни, и ее подруга была более чем приветлива — даже предложила научить ее кое-чему из ее профессии.
Марлоу сидела на другой скамейке, все еще изучая иностранную записку, о которой Фэйт давно перестала беспокоиться. Однако кузнец была очарована и тратила много времени, пытаясь расшифровать ее.
— Кажется, я поняла! — воскликнула она, заставив Фэй слегка подпрыгнуть, так как они некоторое время сидели в тишине. — Ну, есть некоторые слова, которые еще не имеют полного смысла, но большая их часть у меня есть. — Она повернулась на своем сиденье и нетерпеливо поманила Фэйт.
Фэйт приветствовала это отвлечение и подчинилась, подойдя поближе к тому месту, где сидела подруга.
— Это сформулировано как стихотворение, со строфами и рифмованными куплетами, но на самом деле это не имеет смысла. — Марлоу протянула новый листок бумаги, на котором она нацарапала свою переведенную версию.
Фэйт, нахмурившись, взяла его и прочитала:
Духов Царства было три;
Баланс жизни, души и смерти.
И все вместе согласились они
До их последнего вздоха мир уравновесить.
Храм той, что управляет светом,
Возвышается в лесу,
Который начинается со страха.
Страх — является ключом или ведет он к краху.
Храм той, что укрощает тьму
Находится далеко внизу.
В черном застывшем лабиринте, где
Кровь — является ключом к изгнанию врага.
Храм той, что соединяет души,
Вздымается намного выше.
Извилистый путь к нему не без мертвецов,
Связь — это ключ к тому, чтобы прикоснуться к небу.
Каждый из них обладает могучей силой,
Но вместе они едины.
Рискиллиус необходим, чтобы открыть все врата,
Собрать осколки и отменить то, что сотворено.
Глаза Фэйт расширились, когда она прочла, и отложила бумагу, думая об одном слове, которое пронзило ее ледяным копьем.
— Ты знаешь, что это такое?
Марлоу прищурилась.
— Рискиллиус? Вот что меня тоже озадачило. — Она встала и подошла к стопке книг.
Фэйт дрожала от беспокойства, хотя и скрывала это, сжав кулаки. Должно быть, это совпадение, что оно прозвучало так же, как имя, которое она слышала через двери храма. Ее мысли были в беспорядке, когда ее разум начал складывать воедино кусочки, которые могли бы подойти.
Стихотворение было загадкой и имело какое-то отношение к Духам. Она знала, что храм, который она посетила, должен быть «светом», о котором говорилось в стихотворении. Местоположение совпадало. Лес потребовал, чтобы она раскрыла свой самый темный страх, и, получив его, позволил ей пройти. Ник показывал ей символ на двери — круг с тремя пересекающимися линиями — изображение Ауриалиса, Духа Жизни и Богини Солнца.
У нее закружилась голова, и ей пришлось занять свободное место Марлоу. Убийственный вопрос, от которого у нее закружилась голова: почему в карманных часах ее матери был такой древний артефакт?
Знала ли та об этом?
Фэйт встряхнулась при этой мысли. Нет, она ничего не могла знать об этом; она даже не бывала в этом лесу.