– И он при это сохранял полную дееспособность – как способность самостоятельно мыслить, так и действовать, – дополнил дракон. – Он попал по темному жрецу с трехсот шагов! Повезло. Совпадение. Но если бы руки тряслись в спазмах, этого бы не получилось.
– Так ты что, хотел пошутить?! – Наконец поняв в чем дело, начал заводиться Всеволод.
– Я?
– ТЫ!
– Люди, обычно, после применения шепота Илуватора непроизвольно испражняются, – подлил масла в огонь Белен. – И потом долго отходят, корчась в спазмах боли. Ничего смертельного, но и приятного мало.
– ЧТО?! СКОТИНА ЧЕШУЙЧАТАЯ!
– Это все сказки, – фыркнул Шадор тер Эру. – Так не бывает.
И дракон, воспользовавшись тем, что Всеволод отвлекся, подбирая слова для отповеди, вскочил, сделал два шага вперед и положил пальцы на виски графа. Его глаза мгновенно заволокло насыщенным ярким, сочным фиолетовым цветом… таким светящимся. И радужку, и зрачок, и белок. А несколько мгновений спустя из них заструилась легкая дымка того же цвета.
– И что ты творишь? – Наконец спросил Всеволод, наверное, после минуты этого мучения. Хотел раньше, но его увлекло то зрелище, которые перед ним раскрывалось. Он смотрел на Паарнахтура и видел не разбитного рыжего парня, а дракона… настоящего дракона. И не грубоватого вида огромную ящерицу с крылышками, а нечто совершенное, волшебное, завораживающее.
– Как ощущения? – Спросил дракон в гробовой тишине. Все пять наблюдателей сидели с открытым ртом и вытаращенными глазами.
– Ощущаю острое желание сломать тебе челюсть, – чуть пожав плечами ответил граф.
– А кроме этого?
– Больно. Но боль стала существенно слабее, чем тогда. Тяжесть. Огромная тяжесть. Кажется, что сейчас ноги подломятся. Но тяжесть какая-то теплая, убаюкивающая, клонящая в сон. Что все это значит? Что это за заклинание? Почему ты, скотина, позволяешь себе такие выходки?! – Начинал говорить Всеволод спокойно, но закончил практически рыча.
– Невероятно! Это просто невероятно! – Восторженно произнес Паарнахтур, проигнорировав вопрос.
Граф же, раздраженный выходкой этого чешуйчатого подчиненного, пробил ему апперкот в челюсть, постаравшись вложить в удар всю силу. Получилось достаточно неожиданно. Во всяком случае дракон лихо мотнул головой, словно та на шарнире, и, отпустив виски, сделал три шага назад. И, уже сам, встряхнув головой, выдал:
– Ух! Сто сорок три удара!
– И что?! – Раздраженно воскликнул граф. – Я разрешал тебе на мне опыты ставить? Ты чего творишь?!
– Боль ведь ушла. Так?
– Ушла, – прислушавшись к своим ощущениям, ответил Всеволод.
– Прими за лечение! – Воскликнул он, назидательно подняв палец вверх.
– Я тебя сейчас трехведерной клизмой с иголками лечить буду! Садист!
В общем поругались несколько минут, а потом пошли гостям показывать поле битвы. Они то думали, что эта чешуйчатая морда брешет, рассказывая обычную байку. А оно оказалось, что нет. Пока добирались – все пятеро странным таким взглядом посматривали на графа.
Добрались до внешней стены Южного замка. Посмотрели на это поле из костей, на убитых муртов, один из которых до сих пор вяло шевелился. Тот самый, потерявший ногу. Прониклись.
– Я обязан тебе жизнь, – произнес наконец Белен после долгой созерцательной паузы. – И я не прощу себе, если брошу тебя в минуту опасности.
– Приятно это слышать, – кинул Всеволод. – Но я и своими силами справляюсь.
– Семь муртов! – Воскликнул Шадар. – Они никогда столько в одно место не приводили!
– А значит не отступятся! – Продолжил за него Белей. – Всеволод убил двух жрецов. По-настоящему. Окончательно. Они не возродились. Их души даже удалось захватить некромантам и допросить. Недолго, правда, так как они сопротивлялись, а потом развеялись. Но он убил их. ЭТО – вызов могуществу Кха-ро-Редан. Они просто так не отступятся. И я не брошу тебя с ними один на один.
– Я тоже, – согласился Шадар.
– И мы, – закивали девочки.
– Я сейчас вернусь к отцу. Возьму доступные накопители. Соберу друзей и вернусь.
– И мы, и мы, – подтвердили остальные гости.
Разошлись не прощаясь. Дракон куда-то исчез, явно не ожидая ничего хорошего от дальнейшего общения с графом. Просто исчез и все. Никто не видел. А лазить по поистине «бездонном» подвалу, который этот «чокнутый профессор» себе соорудил в скале Всеволоду не хотелось. Они там годами могли играть в кошки-мышки. Поэтому он пошел будить Ридлиана.