Я переворачиваю его и обыскиваю. Эльф одет во что-то похожее на кимоно. На поясе у него несколько небольших сумочек. В одном находились непонятные флаконы с разноцветными жидкостями, в других, всякие хозяйственные мелочи. Верёвка, кресало, ложка, нитки и сушёные фрукты, завернутые в большой лист.
Верёвкой я связываю эльфу руки и ноги и сажаю перед собой. Жду тех двух, о которых говорила Сехмет.
Кстати, а на каком языке говорит Сехмет?
— Сехмет, а ты можешь передать этому остроухому, что я его не понимаю? И что я не собирался с ним драться?
Сехмет смотрит на меня, потом на эльфа. Эльф вздрагивает и опять начинает верещать.
— Да не понимаю я тебя! Не понимаю! Совсем! Как и ты меня! Чего орать то? — эльф начинает меня бесить.
Раздражает, что я трачу время на него, вместо того, чтобы спокойно уйти обратно из разлома.
Но развернуться и попробовать свалить - рискованно. Я сейчас отвернусь и прискачут те двое. А я, кстати, уже и сам их вижу. Они притаились в кустах и чего-то ждут.
Да, не таких эльфов описывал Толкиен. И не о таких я фильмы смотрел. Это дикари какие-то! А где же эльфийская мудрость?
— Он говорит, что ты призрак смерти, посланый демоном Эмилем, — сообщает мне Сехмет.
Вот как? Значит, один из хранителей у них тут демон? Теория о нереальности мира не бьётся с таким фактом. Вряд ли Хранитель позволил бы кому-либо, в созданном им мире, называть себя демоном.
А я предполагал, что мир то выдуманный! Иллюзия!
Мой родной мир был полон несоответствий. Этот мир тоже. Или же я попал в другой мир пройдя сквозь разлом? И Сехмет сильно изменилась после того как прыгнула со мной в разлом.
Если сделать такое допущение, что я был в иллюзорном мире, а потом прошёл через разлом и попал не в иллюзию? Как такое возможно?
Хотя, о чем это я? Я же в мире магии!
Но все равно, как то это всё очень сложно.
— Сехмет, спроси, а почему он решил, что я призрак смерти? И почему он решил, что меня послал Эмиль? — я задал важный вопрос, который расставит точки.
Эльф уже ничего не кричит. Значит понял, что со львицей нужно общаться мысленно.
— Говорит, что мы сотканы из энергии демона и он не понимает почему призрак имеет тело. Говорит, что мы пришли уничтожить его народ, а значит нас надо убить, — голос Сехмет даже в моей голове излучает недовольство.
— Сехмет, а чего ты такая недовольная? Что не так?
— Врага нужно убивать, это честно! — уверено заявляет львица.
Заявление конечно спорное, но у неё своя логика. Я перевоспитывать хищника точно не буду. А уж тем более, хищницу. С женщинами вообще не стоит вступать в бой с позиции логики и переубеждать в чем то.
— Это не враг, а всего лишь глупый эльф, — я пожимаю плечами, — ладно, давай подождём его товарищей. Надеюсь, они решатся выйти сами.
Ждать приходится недолго. Я, через Сехмет, передаю эльфу, чтобы тот позвал своих сородичей. Эльф, что-то орёт на своём языке и те выходят из кустов. Настороженно приближаются к нам.
— Сехмет, а как зовут этого бедолагу? — перевожу взгляд на львицу.
— Паэлирос Ас Раль, — Сехмет, все ещё говорит недовольным голосом.
Ну да, врагов надо убивать. Концепция переговоров ей незнакома.
— Как-то сложно. Я не Робинзон, но ты будешь Пятницей, — указываю пальцем на эльфа и пилю его взглядом, — Ферштейн?
Надеюсь, я здесь не застряну, как этот самый Робинзон Крузо, на долгие годы.
— Сехмет, скажи Пятнице, что они должны сложить оружие и сесть вон у того дерева, — я указываю на одиноко стоящее дерево, похожее на тополь, в двадцати метрах от нас.
Пусть посидят там, а я пока аккуратно свалю отсюда.
— Больше никого нет, Сехмет? — львица мотает головой, — значит, валим отсюда.
Не слушая громкие лопотания Пятницы, я направляюсь к всё такой же жуткой, как и прежде, зияющей чёрной дыре.
Чем ближе я подхожу, тем сильнее сопротивление. На последних метрах меня несколько раз даже отбрасывает назад. Я пригибаюсь и ползу к выходу из этого мира.
Если с той стороны меня засасывало, то с этой наоборот отталкивает. И чем ближе - тем сильнее.
Наконец, я добираюсь до выхода из этого мира. Вспомная как края чёрной дыры рассекали машины и бронневик, пытаюсь запрыгнуть внутрь, не задев края.
Прыгаю и меня откидывает назад. На полпути умудряюсь схватится за траву и какие то кусты. Обдираю руки, но у меня получается остановиться.
Лезу снова, пытаюсь перекатится, засунуть хоть одну ногу. У меня снова не получается. Я словно упираюсь в стекло, которое не могу преодолеть.