— Я Николай. Николай Обломов, — он тянет мне руку, — а тебя?
— Я Юрий Зубов, — слегка улыбаюсь и пожимаю его руку.
Мужик за секунду бледнеет, резко выдёргивает свою ладонь и делает несколько шагов назад.
— Зубовы мертвы. Все до одного! — бородач не верит мне.
— Ну не все. Я же тут, — показываю жестом на себя, — Граф Юрий Платонович Зубов.
Мужик впадает в ступор. Около минуты стоит и молча пялится на меня, затем открывает дверь хаты и громко кого-то зовёт.
— Любава!!! Сюда иди быстрее!!! — рвёт глотку так сильно, что у меня уши болят.
— Да что там у тебя, Коль? — еле слышно доносится откуда-то с улицы.
— Быстрее говорю иди сюда! Срочно! — повторяет мужик.
Спустя минуты две, в хату заходит изящная и на вид хрупкая женщина. В такой же одежде из шкур. Тоже голубоглазая, каждое её движение наполнено манящей, хищной грацией. Как я понимаю, это его жена. И это точно не поселение земледельцев.
— Ну что тут у тебя? Что такого срочного? — заворчала Любава.
— Да вот малец, которого я притащил, — викинг пытается говорить шёпотом, но у него слабо получается и я всё слышу, — говорит, потомок Зубовых.
Любава охает в моменте и окидывает мужика таким взглядом, в котором читается что-то типа «ты что, дурак?».
— Слушай, Коль, ты нашёл кому верить! — восклицает она, — мало ли проходимцев. Вот если бы я твоей женой не была, сразу сказала бы, что ты совсем крышей двинулся.
— При всём уважении, — встреваю в их разговор, — я документы показать могу.
Они одновременно переводят на меня взгляд. Скептически рассматривают меня с ног до головы. Любава кривит лицо. Викинг переминается с ноги на ногу.
— Ну, покажи, коль есть они у тебя, — Николай одобрительно кивает.
Я вытаскиваю из кармана документы, встаю и кладу их на стол, а затем, сажусь обратно на кровать.
— Любав, прочитай а? Я нифига не вижу тут.
Жена поднимает листок, в котором чёрным по белому написано кто я есть и в ту же секунду падает на колени.
— Боже мой! Граф Зубов! — она восторженно восклицает, затем меняется в лице и встаёт - Или нет. Я же не умею читать! Ха-ха-ха-ха!
— хах-хах, — вторит ей её муж раскатистым басом.
— Здесь плевать на бумажки парень. Развелось самозванцев, блин. Зубов говоришь? ПОШЛИ! — он неожиданно взрывается яростью, хватает меня и ставит на ноги.
— Куда? — я все ещё не особо хорошо себя чувствую.
— Посмотрим какой ты Зубов, шагай за мной! — он выходит на улицу и тащит меня за собой.
Чтобы поставить себя в обществе нужно сразу проявить себя делом. До тех пор пока ты делом не показал себя — ты никто. Нечем мне сейчас отвечать этому здоровяку. Проверка, значит проверка. Люди, которые смогли здесь выжить — суровы и просты. Сомневаюсь, что они по утрам за чашечкой латте рассказывают о своих внутренних переживаниях.
Мы выходим на улицу. Вокруг сплошные деревянные домики. Мимо бежит вихрастый мальчишка.
— Мелкий, созывай всех, очередной Зубов явился, — отдает мальчишке указание и идёт дальше.
Я уже вижу куда он направляется. И я с ним согласен полностью. Проверить на «Зубовость» возможно только одним способом. Закрыть разлом.
Прямо посреди улицы, перегораживая улицу поперёк, сияла чёрная дыра. Небольшой разлом, немного вытянутый вверх. Формой напоминает куриное яйцо.
— Знаешь кто такие Зубовы? — спрашивает меня мужик, — Зубовы это те кто закрывают разломы. Закрой этот разлом и я скажу, что ты Зубов.
Я оглядываюсь. Позвди нас уже стоит целая толпа одинаково огромных мужиков и целый цветник изящных женщин. И меня пугает, что абсолютно все в этом поселении, голубоглазые. Их глаза буквально светятся изнутри синим пламенем.
Молча пожимаю плечами, направляю руку на разлом, одновременно проявляя Нарезатель.
Когда клинок вспыхтвает, то толпа сзади охает в дружном выдохе удивления. Удивляется и этот мужик. Но молчит.
Я без всякого напряжения, легко и непринуждённо закрываю этот разлом. В нем совсем мало энергии. Сомневаюсь, что он приносил хоть какую-то опасность этим людям.
— Говори, — я поворачиваюсь к мужику, — кто я?
Он молчит, бледнеет, потом краснеет, потом просто громко что-то рычит. Я вдруг вижу, как по щекам этого мужественного лица текут слезы.
Он хватает меня за руку с такой скоростью, что я не успеваю даже моргнуть взглядом, и кричит.
— ЗУБОВ!!! БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!!! ЗУБОВ ВЕРНУЛСЯ!!! ЗУ — БОВ!!! АРХЫХ!
Мужик восторженно кричит и рычит, а толпа начинает ему вторить. Нас окружают со всех сторон. Я забываю, что ещё не убрал Нарезатель и только сейчас отзываю клинок.
Ликование продолжалось слишком долго, целый час эти удивительные люди кричали, рычали, что-то на неразборчивом диалекте говорили мне. Но я ещё не очень хорошо восстановился, а ещё мне сейчас очень сильно не хватает Юры. Вот бы он сейчас это увидел.
На меня снова находит грусть. Я хоть и улыбаюсь им, но они будто чувствуют моё настоящее состояние.
Николай, который привёл меня сюда, начинает всех разгонять по делам, назначив сбор на завтра и отводит меня обратно в свою хату.
Я молча ложусь обратно и решаю поспать. Хоть сколько-нибудь. И сплю до самого утра следующего дня.
Хозяева хаты сразу же замечают моё пробуждение. Не успеваю я и слово сказать, как они подходят ко мне и сгибаются в низком поклоне.
— Вы чего это? — я выпучиваю на них глаза и приподнимаюсь с койки.
— Да мы же не знали, что вы, Ваше Сиятельство, и правда самый настоящий потомок великих Зубовых! — Любава будто оправдывается, — не гоже так с такими людьми обращаться! Надо было вам лучшую постель постелить и похлёбку сделать самую вкусную! Простите нас, ваше сиятельство! Не гневайтесь!
— Перестаньте, пожалуйста! — призываю их успокоиться, — Не нужно мне всего этого. Давайте лучше на ты? — я широко улыбаюсь этим прекрасным людям.
У Николая женой челюсти почти падают на пол от моего заявления.
— Но как же так? Не положено ведь, — приговаривает Любава, а Николай, в унисон жене, кивает головой.
— Теперь, так положено, — уверено заявляю им, — вы ведь мне жизнь спасли. Вам, точно можно, — я подхожу к Любаве и протягиваю ей руку, — Я Юрий.
— Любава, — она пожимает мне руку с уважением в глазах.
Ну вот и познакомились.
— Можете рассказать, что здесь к чему? Я первый раз в жизни приехал в своё поместье, на свою родную землю.
— Конечно, конечно! — Любава судорожно вытирает со стола и жестом приглашает меня присесть, — Николай, расскажи Его Сиятельству всё, что он желает знать, а я пока быстро приготовлю что-нибудь.
— Ну, Юрий Платонович, с чего начать то...
— Что первое на ум приходит, с того и начните, — подбадриваю мужика.
— Ну, от нашего маленького городка, мало что осталось, — Николай начинает свой рассказ, — раньше всё процветало. Я помню те времена. Тогда Зубовы хорошо о людях заботились. Еды было навалом, это точно. Людей тоже было много! Несколько тысяч, когда крепость была цела. Сейчас от неё остались только стены, — с грустью в голосе говорит викинг, — много кто уехал, когда нами стали править Мещерские. А много кто просто погиб, из-за набегов тварей.
— А давно здесь Мещерские правят? — вежливо перебиваю его.
— Ну, после смерти вашего отца пришли. Обещали, что всё хорошо будет, что не дадут в обиду, что будет всё, как раньше и даже лучше.
— А на деле? — спрашиваю я, хотя уже знаю, каков будет ответ.
Любава ставит перед нами тарелки с похлёбкой, даёт приборы, желает приятного аппетита и садится в другой конец стола, подальше от мужчин.
Я заглядываю в тарелку и вижу что-то, похожее на тущёную картошку с мясом. Пахнет аппетитно, только подозреваю, что мясо это, точно не говядина. Лучше не буду даже уточнять, что это. Просто беру ложку и с жадно запихиваю в рот жаркое. Вкусно капец. Изголодался я очень сильно, оказывается.