Том сидел в сладкой полудремоте, из забытья его вывел легкий шорох. Перед ним появилась высокая худая фигура в лохмотьях.
— Кто ты и что тебе надо? — спросил Том, вставая.
— Я вышел из мрака и вернусь во мрак.
— Войди и отдохни.
Молодой человек приподнял полог палатки.
Незнакомец колебался.
— Вы раджа Гумилькунда?..
— Я — его наследник. Ты знал его?
В эту минуту приблизился Хусани:
— Ваше сиятельство, я знаю этого человека, он был известен радже, моему повелителю. Это молодой брамин, приемный сын князя.
— Позови Ганеса, пусть он его накормит и напоит.
Том знал, что Ганес, чупросси, или домоправитель, принадлежавший к самой высшей касте, был единственным человеком в лагере, из рук которого брамин мог принять пищу. Наследник раджи вежливо попросил пришельца войти в палатку. Гость бросился на сложенные одна на другую подушки и смело осмотрелся, но его взгляд, в котором ясно читался голод, возбуждал сострадание Тома. Брамин вынул из-под своих лохмотьев кубок и тарелку — обе вещи серебряные, с богатой резьбой. Ганес, величественный брюнет, налил в кубок молока, а в тарелку положил рис, и пришелец, поклонившись головой в сторону хозяина, отвернулся и стал есть.
Когда он закончил трапезу, Том спросил его:
— Мой брат насытился?
— На сегодня. Завтра голод вернется.
— Возвращайтесь завтра и послезавтра сюда.
— Сколько дней простоит здесь ваша палатка?
— Три дня и три ночи. Потом я пойду к горам, в Непал. Быть может, в Кашмир. Но пока…
— Уходите сейчас же в горы или… станьте нашим! — сказал незнакомец, пристально глядя на Тома.
— Что вы хотите сказать?
— Я отвечу вопросом. Вы родом англичанин, но не любите свой народ?
В голосе словно бы слышалась угроза. Том изумился, но отвечал тотчас:
— Нет, люблю. К чему этот вопрос?
— К тому, что я хочу узнать… к тому, что вы — живая загадка. Вы одеваетесь по-нашему, понимаете наш язык, знаете обычаи. По лицу видно, что вы сочувствуете нам. Два раза в продолжение одного часа вы назвали меня братом, — меня, которого феринджи преследовали. Вот к чему!
— Я не чужой вашей стране. Высшее Существо, стоявшее недосягаемо высоко над вами и мною, предопределило мне принять дело, завещанное великим и добрым человеком, одним из ваших, отошедшим от нас. Он любил своих соотечественников, я уверен в этом, и я знакомлюсь с ними, чтобы в свою очередь полюбить их. Я зову вас братом потому, что мы оба созданы одним и тем же Великим Духом…
Брамин наклонил голову:
— И к Нему вернемся. Брат говорит, как мудрец.
И, не отвечая на приглашения Тома остаться или вернуться на следующий день, незваный гость удалился.
На другой день Том стал свидетелем странного происшествия. Задержавшись в лагере, он под вечер поехал в Дели и прямо направился на Чандни Чон — главную улицу города, намереваясь сделать кое-какие покупки. Сойдя с лошади и отдав повод бежавшему за ним сейку, молодой человек остановился. Перед ним тянулась по-своему красивая улица, по обе ее стороны высились деревья, а в центре струился канал проточной воды, рядом с которым разложили товары золотых дел мастера и торговцы редкостей. Был праздник, и по улицам двигалась пестрая толпа. Толстые магометане следили за Томом жадными взорами, и он уже приготовлялся стать их добычей, как вдруг услышал отчаянные крики. По улице мчался легкий английский экипаж, запряженный парой горячих пони, которыми правила дама. Под колеса экипажа попал человек с закутанными плотной тканью головой и плечами. Том бросился к нему, схватил и оттащил в сторону.
Над ним раздался звонкий голос:
— Это вы, м-р Грегори, странствующий рыцарь?
— Мисс Лей?.. Вивиан!
— Нет, м-с Донкастер.
— Извините, — я забыл, что вы вышли замуж.
— А вы зачем здесь? — спросила женщина, улыбаясь.
— Я путешествую.
М-с Донкастер, смеясь, отвернула хорошенькую головку.
— Кстати, где бедняк, которого я чуть было не задавила? Надо дать ему что-нибудь, чтоб вознаградить за перенесенный страх.
— О нет! — воскликнул Том, узнавший в нищем своего вчерашнего гостя. — Это не нищий.
— А я думала, что да. Впрочем, все эти индусы любят деньги. Возьми! Больше у меня нет с собой.
Последние слова она произнесла на местном языке, бросая бедняку рупию. Тот, пристально глядя на молодую женщину, отбросил монету ногой к группе полуголых нищих, бросившихся из-за добычи в драку. На шум прибежала полиция и стала награждать нарушителей спокойствия тумаками. Казалось, весь город поднялся на ноги.