У генерала вырвался крик отчаяния:
— Это правда?.. Вы не обманываете меня?
— Клянусь бородой пророка, ваше превосходительство, — правда! К чему Суфдер-Джунгу обманывать вас?
— Где же были наши английские войска? Или они смотрели на вас, как трусы?
— Их застали врасплох…
— Всех? До последнего?
— Нет, было несколько убитых. Однако в укреплении есть еще тысяча человек.
— Тысяча бездействующих солдат? Вы лжете, Суфдер-Джунг!
— Потерпите, ваше превосходительство! Вы увидите, что ваш слуга говорит правду. Я узнал от друзей, что один отряд завтра вступает в Дели.
— Завтра! А сколько уже дней Дели в руках бунтовщиков?
— Одиннадцатого мая они вышли из Меерута, как стая испуганных баранов. Я мог бы остановить их со своими людьми даже без помощи англичан, если бы весь мой полк действовал заодно. Двенадцатого они вступили в столицу.
— А сегодня двадцать третье. Целая неделя потеряна. Клянусь Богом, это может нам стоить Индии, и будет поделом нам!
Он вдруг вспомнил, кто перед ним.
— Я сам не знаю, что говорю, — спохватился он. — У главнокомандующего есть свои причины, неизвестные нам. Но вы хорошо сделали, что разыскали меня. Как наградить вас? Не хотите ли поступить в мой штаб до приискания для вас подходящей должности?
— Если бы я был один, ваше превосходительство, я с радостью последовал бы за вами на край света, — отвечал Суфдер-Джунг, кланяясь и складывая ладони рук, — но часть нашего полка, сохранившего верность, настоятельно требует выступления против братьев, выказавших себя недостойными. Некоторые боятся только, что не поверят их искренности. Они стоят недалеко отсюда, и вся их надежда — вернуться в Меерут под покровительством вашего превосходительства. Не поговорите ли вы с ними и не утешите ли их?
Несколько подошедших солдат, слушая разговор, образовали круг около генерала и его собеседника.
Гневный ропот пробежал между ними.
Генерал бросил на них строгий взгляд.
Ординарец его стоял возле.
— Простите, генерал, — сказал он, — мы никому не желаем зла, но…
— Но?.. Доканчивай, если начал.
— Но не надо доверяться этим дикарям, ни одному из них.
— Стало быть, ты хорошо их знаешь, Томми. А давно ты в Индии?
— Полгода, ваше превосходительство.
— А ты? — спросил генерал, обращаясь к другому.
— Тоже полгода, ваше превосходительство.
— И после полугодовой службы вы решаетесь так смело судить о людях? Прекрасно! Я вот тридцать лет прожил здесь, прошел с людьми, которых вы презираете, сотню миль. Они храбро бились на моих глазах, и я называл их своими детьми. Однажды этот храбрец защитил меня своим телом. И при всем том, сознаюсь, я не понимаю их, как думал до сих пор и как того желал бы. Все происходящее — для меня неразгаданная тайна, но я никогда не поверю, чтоб кругом была измена, чтобы такой человек, как Суфдер-Джунг, пришел к своему генералу с выражением любви на языке и вероломством в сердце! Отойдите! Дайте выслушать, что он еще хочет сказать мне…
Солдаты отступили неохотно.
Субадхар, слушавший этот разговор молча, опустив голову и с глазами, полными слез, снова приблизился и заговорил так тихо, что ни один из англичан не мог расслышать его слов.
Генерал обратился к своим спутникам с решительным видом и сказал твердым, звучным голосом:
— Подождите меня здесь, молодцы, но будьте готовы выступить по первому слову. Недалеко наши друзья и товарищи. Я вернусь к вам с ним через полчаса.
Никто не решился противоречить, так как все знали железную волю старого генерала.
Но когда он в сопровождении субадхара медленно скрылся в чаще, солдаты сошлись и организовали настоящий военный совет.
XIX. Измена
— Где же ваши люди? — спросил генерал, выехав из рощи, где остались его солдаты, и вступив в другой, гораздо более обширный лесок. — Я думал, что они в нескольких шагах.
— Они уже близко, — отвечал субадхар.
Он свистнул, земля словно заколебалась, и будто раскат грома раздался у них под ногами. Показался субалтерн-офицер, индус, известный генералу, и поклонился.
— Что значит эта комедия? — спросил генерал, нахмурив брови.
— Мы прячемся, чтобы скрыться от наших возмутившихся братьев, — покорно отвечал Суфдер-Джунг.
— Вас, стало быть, очень мало?
— Да, ваше превосходительство. Впрочем, здесь до ста бравых молодцов, ожидающих от вас одобрения.