Он пустил коня в галоп и, отыскав своего господина, передал ему все слышанное.
Том был возмущен:
— Скоты! Мне следовало прийти сюда с войском. Но теперь поздно! Пойдем искать девочку. Аглая не умерла — я чувствую это. Ты не боишься зайти в сад со мной?
— Я провожу вас туда, ваше сиятельство, это близко.
Сад находился в нескольких шагах от развалин, за которыми они скрывались, и представлял собой пространство, обнесенное стеной, засаженное деревьями и цветами; в середине его стояла беседка, куда иногда заходила вдова раджи. Двери были открыты, и нигде — никого. Убийцы, окончив дело, ушли. Том придержал лошадь и стал впотьмах обшаривать землю, прислушиваясь и надеясь, что какая-нибудь жертва избежала всеобщего избиения. Пронзительный долгий крик пронесся среди тишины, за ним последовали другие, и по равнине пронесся порыв ветра. Том в ужасе остановился. Субдул зажег факел, сделанный из ветвей, и поднял его над головой. Под деревьями раздался топот и другой крик, замерший вдали.
— Звери чувствуют запах крови. Это шакалы. Смотрите, господин, смотрите!
Они достигли открытого места. Субдул потрясал своим факелом. Произошло невообразимое смятение: целая стая гигантских птиц затмила небо. Под группой деревьев виднелась темная масса.
— Господин желает взглянуть поближе? Вот они! Подумаем о себе и уедем скорее!
— А если кто-нибудь еще жив?
— Невозможно: демоны работают чисто.
— Но девочка? Надо ее найти.
— Послушайте — что это такое?
Из розовых кустов донесся приятный, свежий детский голосок. Том бросил вожжи Субдулу и стал вглядываться в темноту. Он разглядел неясную белую фигуру. Кто мог это быть? Вероятно, беглянка, служанка-индуска, от которой удастся, может быть, кое-что узнать. Он не решался подойти, боясь испугать ее. Но тот же голос запел английский гимн. Том сделал невольное движение вперед. До него донесся испуганный шепот:
— Тс-с! Тс-с, маленькая мисс. Здесь кто-то есть!
— Том сказал, что приедет, — отвечал детский голос.
Бедная индуска схватила ребенка на руки, чтобы бежать, как вдруг ее удержала чья-то рука, и голос, который она узнала, несмотря на страх, назвал ее по имени.
В следующее мгновение Аглая повисла на шее своего друга, который успокаивал ее самыми нежными ласками. Они нашли Субдула. Том взял девочку, а айя села на лошадь позади конюха. Никто не встретился им: солдаты были заняты грабежом и поджиганием домов европейцев. Аглая дремала на руках у Тома.
Айя наконец рассказала, как все было. Предвидя, что случится, она не хотела вести девочку в форт, но спряталась с ней в этом заброшенном саду и кое-чем кормила ребенка. Они были там, когда привели связанных англичан. К счастью, девочка спала. Сумбатен не смела взглянуть. Она слышала крики, но скоро все смолкло, и солдаты ушли.
— Маленькая мисс во сне видела вас, саиб. А когда проснулась, она начала петь и все говорила, что вы придете.
Том не отвечал, но крепче прижал девочку к себе.
Обратный путь был труден, хотя в деревнях, через которые они проезжали, гумилькундский раджа всегда находил людей, готовых служить ему. Однажды только ему пришлось прибегнуть к талисману Дост-Али-Хана, приобретавшего все большую и большую силу. Более всего он боялся встречи с Вивиан, продолжавшей бродить с отрядом солдат, который постоянно пополнялся новыми присоединявшимися дезертирами. Но Тому удалось избежать этой встречи. Аглая и ее служанка путешествовали в паланкине, и девочку выкрасили в смуглый цвет. Временами она резвилась как ни в чем не бывало, но часто со слезами спрашивала, где отец и мать.
Через несколько суток пути они достигли Гумилькунда. Вперед были отправлены скороходы, и когда последние сообщили радостное известие, что раджа возвращается, всеобщему восторгу не было предела. Толпы народа бросились навстречу правителю, увлекая за собой министра Чундер-Синга и жреца Вишнугупту. Когда показались всадники и носилки, раздались радостные восклицания и благодарения богам.
XXIV. Факир
24 мая, на другой день по возвращении генерала Эльтона, сильный отряд вышел из Меерута для соединения с войсками, двигавшимися на Дели. Жители сначала боялись за свою безопасность, но скоро заметили, что бунтовщики не думают осаждать так сильно укрепленный город.
Генерал был опасно болен. Усталость и нравственная тревога сделали свое дело, а рана, оказавшаяся серьезнее, чем предполагали сначала, осложняла положение. Бред его приводил в отчаяние жену и дочерей, окружавших главу семейства самыми внимательными заботами. Он постоянно говорил о солдатах — своих молодцах, — ручался за их верность, вспоминал их подвиги. М-с Эльтон плакала, боясь той минуты, когда он будет в состоянии увидать действительность. Лучше, если уж ему суждено умереть, чтобы он не приходил в себя!
Еще одно мучило ее: от Грэс не было никаких известий. И часто, видя своих грустных бледных девочек вокруг отца, леди Эльтон думала, что Грэс, старшая, дороже всех ее сердцу. И не одна боязнь потерять ее мучила бедную мать — она бы перенесла испытание, если бы видела ее лежащую рядом с отцом и знала, что ее чудная душа готова покинуть здешний мир, — нет, бедную мать убивала неизвестность, мысль, что дочери приходится переносить мучения худшие, чем смерть. Иногда в глазах бедной женщины мелькало выражение безумия. Однажды ночью, когда она сидела у изголовья больного вместе с Ясин-Ханом, последний подкрался к постели Трикси. Девушка вскочила в испуге. Все спали не раздеваясь, чтобы быть готовыми при первой тревоге.
— Что случилось, Ясин?
Он подвел ее к постели генерала. Трикси увидала, что мать накинула на плечи платок, будто собираясь выйти.
— А, это ты? Тем лучше. Папа спит. Я иду искать Грэс.
— Но ведь теперь ночь, мама, — сказала Трикси, обвивая ее своими молодыми, сильными руками.
— Именно потому-то я и хочу идти, иначе меня задержат. Ну же, будь умной девочкой, пусти меня. Успеем нацеловаться после.
— Ясин, — в отчаянии крикнула Трикси, — позови Мод и сбегай поскорее за доктором!
Мод имела большее влияние на мать, и с помощью доктора ей удалось убедить женщину принять успокоительных капель и лечь. Трикси отвела в сторону своего друга Берти, пришедшего с доктором.
— Надо предпринять что-нибудь, иначе мама сойдет с ума. Можете вы помочь нам?
— Видит Бог, как бы я желал этого. Мне отказали в моей просьбе сделать рекогносцировку с эскадроном кавалерии. Я по крайней мере привез бы какие-нибудь известия.
— Что скажете вы, если одна из нас — я, например, — отправилась бы переодетая на розыски? Я отлично умею представлять здешних женщин и говорю на их языке. Я бы узнала, где Грэс, а вы тогда поехали бы за ней с солдатами.
— Этот план невыполним, но… знаете ли вы, что сталось с тем молодым человеком, который был здесь два месяца тому назад и которого вы называли Томом?
— Я именно о нем и думала. Один из его родственников, индусский раджа, оставил ему значительные владения в Центральной Индии. Мы нашли в нем большую перемену. В Англии он был влюблен в Грэс. Почему вы спросили о нем?
— Потому что недавно услыхал такую романтическую историю, что с трудом поверил ей. Речь идет о новом радже — англичанине по происхождению. Управляемое им государство — нечто вроде земного рая, где два или три поколения уже прожили при самых образцовых законах. Последний раджа, философ и мудрец, назначил преемником одного из своих родственников, дав подданным надежду, что он сам вернется на землю в образе своего наследника. Этот вымысел имел полный успех, и молодого раджу встретили с восторгом. Само собой разумеется, он на нашей стороне. У него повсюду шпионы, и одному из них, переодетому факиром, удалось проникнуть в Меерут. Вот уже час, как наш генерал допрашивает его. Я думаю переговорить с задержанным, когда он выйдет, и дать ему поручение к его господину.
— Это Том! Я уверена, что это Том! Мне хотелось бы видеть этого факира. Как приятно было бы принести маме хорошее известие!
— Подождите немного, я сейчас вернусь.