Доев, я откинулся на табурете, упершись спиной в стену, и довольно похлопал себя по животу.
— Во! — заметил я, показав большой палец. — Сытно, вкусно, и наверняка чрезвычайно полезно.
Золт с улыбкой кивнул.
— Они, кстати, сами-то едят? — обратился я к зеркалу.
— Едят, если нужно. Они по разному могут энергию получать.
— Ясно… — я потянулся. — Нда, и чем бы мне сегодня заняться?…
— Ты хотел продолжить осматривать сокровищницу — напомнило зеркало.
— Точно. Но она такая здоровенная, что мне лениво… У меня, случаем, нет какого-нибудь подходящего транспорта?
— Что-нибудь наверняка найдётся. Дай-ка подумать… — зеркало сделало паузу. — Кажется, знаю. Ковёр подойдёт?
— Самолёт?
— Разумеется, летающий. Старенький, но вполне достойный…
Я кивнул.
— Ладно, давай сюда свой ковёр.
— Он не мой, он твой. И как я тебе буду его «давать»? Слуге скажи.
— Понятно — ещё раз кивнул я и обратился к аниматам. — Вы с Илвой перекусывать не собираетесь?
Золт отрицательно мотнул головой.
— Ну, тогда я пошёл в сокровищницу.
В том, что моя квартирка такая маленькая, неожиданно обнаружился несомненный плюс — не нужно далеко ходить до порталов. Буквально пара шагов, и я в сокровищнице.
— Слуга — произнёс я — принеси мне ковёр-самолёт.
— Какой именно?
— Ну, если их несколько… наверно, тот, что получше — пожал я плечами. Секунда, другая… И передо мной на пол шлёпнулся свёрнутый в рулон ковёр. Рулон тут же развернулся, и оказалось, что ковёр — прямоугольный, примерно полтора на три метра, с высоким густым ворсом, на котором были изображены какие-то цветы и птицы. Как только он полностью раскатался, в центре появилась деревянная штуковина, похожая на помесь подноса и очень низенького столика; на ней лежала горка фруктов.
— Поднимаемся на борт… — пробормотал я, ступая на ковёр. — И как им управлять?
— Словами. И пальцем указывать — откликнулось зеркало. — Он хоть и старый, но качественный. Впрочем, Бахамут барахла не держит…
Я присел на ковёр, пытаясь устроиться поудобнее. Получалось не очень — не привык я сидеть на ровном… Хорошо Золту, он сидел на коленях и неудобств, похоже, не испытывал. Я уж не говорю про Илву, устроившуюся на моей руке… С долей зависти вздохнув, я скомандовал:
— Взлетай.
Ковёр незамедлительно поднялся на полметра в воздух. Теперь, когда под ним не было твёрдого каменного пола, сидеть стало поудобней… Я осторожно попытался свесить ноги с края; о, вот так — совсем другое дело…
— Лети туда — произнёс я, указывая пальцем вперёд.
Следуя моим указаниям, ковёр быстро добрался до развилки, ведущей к коллекции принцесс. Хм, досмотреть коллекцию или двинуться дальше?… Пожалуй, дальше. Принцесс как-нибудь потом обязательно досмотрю, а пока что нужно составить представление о своём имуществе.
— Налево — скомандовал я.
А слева хранились произведения искусства. «Хранились» в том же стиле, что и груды золота и драгоценностей в «мусорном коридоре». Сложенные штабелями картины, куча кое-как наставленных статуй и статуэток, посуда из драгоценных металлов, украшения, и прочая, прочая, прочая… От того, как всё это хранилось, да и от этого зрелища в целом, у любого искусствоведа разорвалось бы сердце.
— Бахамут от этого барахла потихоньку избавлялся — сообщило зеркало — но многое дорого как память, так что образовалось это скопление. Это, конечно, не такой хлам, как в коридоре, попадаются и довольно ценные вещи, но по большей части ценность весьма относительна. Как у всех «произведений искусства»…
Последние слова были произнесены скептически-пренебрежительным тоном.
— Вещи во дворце тоже отсюда взяты?
— Угу — подтвердило зеркало.
— Кстати, тебе не кажется, что ты само себе противоречишь?
— В смысле?
— То ты говоришь, что Бахамут барахла не держит, то называешь всё это барахлом…
— Так я же говорю — дорого как память. К тому же это мне барахло, а большинству других — сокровища. Даже бесценные…
Я немного перебрал украшения. Красивые… Я, конечно, в таких вещах не разбираюсь, но эти мне нравятся. А глянув на картины, я убедился, что мазни здесь нет — похоже, Бахамут, как и я, придерживался исключительно реалистичной рисовки. Я прихватил приглянувшийся мне кулон на цепочке и направил ковёр дальше.