— Мне от вашего чая ещё хуже стало — сердито произнёс я.
— Сейчас пройдёт — успокоила меня «сестра». Проморгавшись, я сфокусировал на ней взгляд, и обнаружил, что она стала чёрной. В смысле, кожа лица и рук, то есть открытых участков тела, стала чёрной-чёрной, как уголь, а на ней ветвились странные белые узоры.
— Там что, наркота была? — с трудом шевеля губами, пробормотал я. — Уже глючить начало…
С этими словами я завалился набок.
Когда я очнулся, «сестры» в помещении не было. Я глянул на часы; прошло всего пять минут. Встав и убедившись, что ноги держат крепко, я подошёл к двери. Не заперто… Чем дальше, тем всё непонятней. Я задумался, стоя перед дверью, но прежде, чем что-либо надумалось, в открывшуюся дверь вошла «сестра». Такая же чёрная, как и была перед моей отключкой… И с тем же узором.
За ней в медчасть вошёл «Майнстрим-два», и у меня удивлённо расширились глаза. «Сестра» всего лишь поменяла окраску, а вот он… Два в одном, вот самые подходящие слова тому, что я увидел. Сам он нисколько не изменился, но в то же время я видел и второе изображение, слегка похожее на прозрачную голограмму, внутри которой он находился. Это второе изображение, гораздо более крупное, но в то же время необъяснимым образом занимающее лишь немного больше места, представляло собой чёрно-коричневого дракона. Четыре ноги, два сложенных за спиной крыла, выпуклая, особенно на длинной шее, чешуя. На голове сверху два тупых, изогнутых назад рога, от их оснований отходят ещё два более коротких, изогнутых вбок и назад. С вытянутой морды, «украшенной» каймой то ли шипов, то ли приподнятых чешуек, вниз свисают два длинных уса, похожих на усы китайских драконов, но не совсем. «Майнстрим-два» озабоченно посмотрел на меня, и драконья морда, глядя на меня, тоже приняла озабоченное выражение. Я ощутил, что у меня дёргается щека.
— Эх, батя, батя… — вздохнул он. — Не думал, что ты настолько плох…
«Сестра» нерешительно мялась. Было заметно, что она хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Наконец, она всё-таки решилась.
— Даже хуже, чем Вы думаете. Мне очень хочется надеяться, что я ошибаюсь, но всё говорит о том, что достопочтенный предок доживает свои последние дни. Похоже, это празднование будет последним…
Они вдвоём посмотрели на меня, я никак не прореагировал.
— Это невозможно! — решительно произнёс «Майнстрим-два». Дракон презрительно фыркнул, выбросив из края пасти язычок пламени. — Уже бывало, что отец неважно себя чувствовал, но он всегда оправлялся. Да и вообще, как это может быть, чтобы… — он помедлил — его не стало? Отец — это константа.
«Майнстрим-два» снова посмотрел на меня, я снова никак не прореагировал. «Сестра» печально вздохнула и подошла к стоящему рядом ноутбуку.
— Вот, взгляните сами — предложила она, открыв какое-то окошко, заполненное графиками и цифрами. Мне и отсюда было видно, что там что-то непонятное, а вот «Майнстрим-два» подошёл к компу и стал рассматривать изображённое на экране. Он просмотрел всё несколько раз, тщательно всматриваясь в каждую строчку.
Когда он снова повернулся ко мне, его было не узнать. Чуть раньше передо мной стоял спокойный, уверенный в себе мужчина, полный собственного достоинства; сейчас же… Так мог бы выглядеть ребёнок, узнавший, что Деда Мороза не существует; муж, обнаруживший измену любимой жены, с которой прожил много лет; наконец, верхушка Единой России, если бы Медведев проиграл выборы… В общем, на моих глазах произошло крушение основ. Его драконья половина тоже выглядела предельно подавленной, хотя описать, чем это выражалась, затруднительно. Что-то сложноуловимое, вроде угла, на который подняты чешуйки на морде, или положения крыльев.
— И что же делать? — чуть ли не со слезами на глазах спросил он у «сестры».
— Всегда есть надежда, что где-то закралась ошибка… — тихо произнесла та. — После окончания праздника стоит назначить кого-то следить за состоянием почтеннейшего предка в надежде на его улучшение… и для оказания возможной помощи.
— И сообщить родственникам, если коньки отбросит — вырвалось у меня. Ну у меня и глюки…
— Пожалуйста, не надо так говорить — укоризненно произнесла «сестра». — Мы все надеемся, что вы проживёте ещё очень-очень долго.
— Ну, я — то, думаю, проживу — согласился я. — Я же ещё молодой.
Лёгкая улыбка тронула губы «сестры».
— Вот так-то лучше. Положительный настрой — уже половина успеха. — Она снова обратилась к «Майнстриму-два». — К сожалению, я сама не смогу заниматься наблюдением, но до окончания праздника подберу несколько кандидатур. Теперь, почтенный Грайван, о самом празднике. В своём нынешнем состоянии почтенный предок слишком слаб. Будет очень нехорошо, если ему станет плохо… в самый неподходящий момент.