— Ага. — Холоп послушался, убежал.
Избор же вместе с вербовщиком обошли низину по холмам, спустились к ручью, пересекли.
— Схрон у воды должен быть, — тихо предположил Лесослав. — Куда людям без проточной воды? Ни напиться, ни умыться, ни сготовить, ни одежды постирать. Следы нужно искать.
Волхв вместо ответа разделся, пошел вдоль русла, опять оглаживая кусты и перешептываясь с ними, поймал на ладонь стрекозу, отпустил, поймал другую. Опустился на колени, поиграл с бликами бегущих струй, прямо от них покосился на соратника:
— Отсель шагов двести вверх. Там дрызгаются.
Ротгкхон помчался в указанном направлении, вскоре набрел у пологой излучины на небольшой пляжик меж березовых корней, кем-то хорошо истоптанный. Конечно, это место вполне могло быть и звериным водопоем… Если не знать о чужаках.
Следов от ручья никуда не было — кто-то заботливо засыпал подходы опавшей листвой. Ее даже ровнять после человека не надо, ветер и так переворошит. Кустики окрест тоже стояли аккуратные, нетронутые, ни единой ломаной ветки.
— Ну что? — нагнал его Избор.
Ротгкхон вскинул палец к губам, повел носом:
— Дымок чуешь?
— Кто-то мясо жарит, — согласился волхв.
— Пошли, навестим?
Пригибаясь и подныривая под кроны бузины, осторожно переступая через сухие ветви, они пробирались на запах почти с полчаса, пока не оказались у очередного небольшого ельника. В просвет между деревьями вербовщик различил слабый сизый дымок и остановил Избора:
— Жди здесь!
— Я помогу! — схватился за нож волхв.
— Тс-с! — опять прижал палец к губам Ротгкхон. — Ты свое дело сделал. Дальше моя работа. Без навыка токмо навредишь. Как я тебе навредил бы, захоти с птичками поговорить. Жди…
Он прокрался дальше, ногами вперед просунулся к еловому стволу, потом приподнял нижнюю лапу и вытянулся под ней, наблюдая за совсем уже близкой прогалиной меж поваленными старыми гнилыми соснами. Оставшегося там места хватало только на небольшую землянку, которую выдавала лишь приподнявшаяся прямоугольником земля, и на небольшой очаг, над которым, над углями, жарился мясистый окорок. Жир шкворчал, стекал и падал вниз, пуская дымки и распространяя соблазнительные запахи.
Вокруг угощения собрались пятеро субъектов самого затрапезного вида: в лоснящихся от грязи кафтанах неизвестного цвета и толстых бабских кофтах, в меховых шапках, которыми побрезговала бы даже моль, с отвисшими брюхами и длинными серыми бородами.
Однако сами душегубы чувствовали себя, похоже, весьма комфортно. Они со смехом обсуждали визги и страх какого-то селянина, ограбленного накануне, поминали достоинства его жены и сладенькой дочки, запивая беседу из гуляющей по кругу вместительной крынки. Еще одна валялась на боку, уже пустая.
И тут вербовщика осенило: кто много пьет, тому нужно где-то излишки жидкости сливать. Причем даже самое законченное отребье наверняка не станет делать это возле своего дома. Наверняка облегчаются где-то в стороне.
Он опять повел носом, отполз от ели назад и стал пробираться по кругу, пока не ощутил резкое амбре. Место было найдено — осталось подобраться к ведущей к нему тропинке, вынуть нож и затаиться за трухлявым пнем.
Ждать пришлось недолго. Недовольно бормоча, один из душегубов пробрел мимо вербовщика, остановился на краю ямы, вывороченной корнями упавшей березы. Тать заковырялся в штанах — Ротгкхон подобрался сзади, одной рукой накрепко зажал ему рот, другой резанул по горлу. Мужик несколько раз дернулся, что-то сквозь пальцы просипел и осел вниз.
Вербовщик старательно вытер лезвие о полу чужого кафтана, спихнул труп в яму и вернулся назад в укрытие, спрятав нож и приготовив меч.
— Шумило! — крикнули от костра. — Шумило, ты стонал? Брюхо, что ли, скрутило? Эй, Шумило!
Наконец до хмельного разума татей добрела мысль, что надо бы проверить замолкшего товарища. Они даже догадались сделать это вдвоем, а не в одиночку. Но это стало вершиной их умственных способностей: даже не приготовив оружия и не глядя по сторонам, они пробрели мимо пня, за которым скрывалась смерть. Ротгкхон поднялся…
— Шумило!!! — уже в испуге воскликнули оба, схватились за мечи, но вербовщик ударом в спину успел проткнуть одного, дал ему упасть, встретил на клинок меч второго, тут же ударил его ногой в пах, а когда тот согнулся — добил оголовьем рукояти в основание затылка.
— Теперь тоже смешно, уроды? Это вам не смердов безоружных пугать… — Ротгкхон не спеша повернулся к оставшимся у костра татям. Те тоже схватились за оружие. У одного обнаружился длинный косарь, у второго — плотницкий топор.