— Я же сказал: нет! Никогда и нигде князь муромский не станет ходить в слугах!
— Муром прекрасный город, княже, — вздохнул Ротгкхон. — Но он не способен даже пообещать действительно ценной для настоящего воина возможности.
— Это какой? — поинтересовался от двери Журба.
— В твоей дружине, княжич, можно выслужиться в десятники, можно даже стать сотником. Но как бы ты ни был отважен, храбр и умен, тебе никогда не стать здесь тысячником. Или десятитысячником. Или ста… Что более достойно сына храброго Всеграда — иметь под рукой тысячу бойцов вольным князем или командовать ста тысячами ратников, будучи частью еще более великого воинства?
— Таких дружин не бывает, — покачал головой Святогор.
— Прямо сейчас я пытаюсь нанять в Муроме для великого Сварога сразу тысячу его правнуков, княже. И я такой послан в земли смертных не един. Дружина отца богов исчисляет тысячи и тысячи тысяч. Ты храбрый, умелый, достойный воевода. Именно ты можешь оказаться на самом верху, равным Велесу, Перуну и Даждьбогу…
— Замолчи! — резко оборвал его Святогор. — Ты хочешь, чтобы я увел из Мурома всю его дружину? Оставил город беззащитным? Нет, Лесослав, нет! Я останусь здесь и буду служить земле, которая меня родила и воспитала!
— Прости, княже, я не желал тебя обидеть, — прижав руку к груди, склонился вербовщик. — Я пришел сюда совсем с другой просьбой. Ты сам спросил меня, чего я ищу в порубежной Руси.
— Опять какая-то хитрость?
— Под Ондузой в сече был ранен друг мой, боярин Валуй. Дозволь съездить к нему в поместье, справиться о его здоровье? Никаких вестей от боярина в Муром покамест не приходило.
— Ну, сие есть дело благое. О том и мне проведать хотелось. Пяти дней на сие хватит? Хотя… — успокаиваясь, прищурился княжич. — Хотя, коли нужда какая возникнет, дозволяю задержаться. Мы с братом аккурат на ближние дни охоту затеяли, службой дружину не обременим. Поезжай. Но дольше десяти дней гостевать не советую. К дувану опоздаешь — сам потом опосля будешь локти кусать. Ступай!
КРЫСЫ
Путь домой занял совсем немного времени, и стучать в калитку на этот раз не пришлось: Зимава, словно почувствовав его приближение, выглянула на улицу, радостно вскрикнула — и тут же оказалась в объятиях мужа, закружившего ее по улице:
— А вот и я, родная! Заждалась? — расцеловал он ее, вернул на землю и вошел во двор.
Тот весь был желтым от свежей соломы, расстеленной от амбара до сарая и от дома до ворот. Похоже, девушка времени не теряла, потрудилась на славу.
— Теперь тут и в тапках ходить можно? — поинтересовался Ротгкхон.
— Можно, — кивнула она. — Гуся с капустой согреть? Его еще много осталось, так что ничего другого я готовить не стала. Завтра борщ сварю.
— Согреть, — согласился вербовщик.
Вскоре на столе перед ним уже стояла большая миска с горкой темного мяса и золотистым бульоном снизу. Девушка села напротив, подперла рукой подбородок, с легкой улыбкой глядя на мужа:
— Ну как? Сегодня ты совершил подвиг, или день прошел зря?
— Ну, — вскинул взгляд к потолку Ротгкхон. — Можно сказать, что почти совершил. Рассказал княжичу все, что тому нужно знать о своем будущем. Пусть теперь думает. За один день столько новостей смертному не переварить. Раньше, чем дней через пять, продолжать беседу не стоит.
— Коли так, ты достоин награды, — привстав, наклонилась Зимава к нему, но леший наложил палец ей на губы:
— Еще рано, женушка. Награду я заслужу лишь тогда, когда он согласится.
— Так постарайся! — села она обратно.
— Хорошо, — рассмеялся он. — И еще одно… Собери меня в дорогу. Мыслю, самое меньшее четыре дня мне придется провести в пути.
— Да, соберу, — сразу погрустнела девушка.
— Ты можешь сделать пироги? Я так и не попробовал, что это такое?
— Прости, не успею. Только квашня целый день должна доходить. А ее еще замесить нужно, а опосля налепить все и испечь. Я потом сделаю, когда вернешься, можно?
— Раз все равно ничего не изменить, — пожал плечами Ротгкхон, — значит, можно.