— У меня уже слюнки текут.
В этот момент появляется Джузеппе с бутылкой вина. Со всем уважением, он показывает этикетку Данте, который одобряет его легким кивком. Джузеппе начинает наполнять мой бокал.
— Мне не…, — говорю я.
— Сегодня у тебя будут все время течь слюнки, — прерывает Данте. — Это очень хорошее вино, и мы выпьем за нашего первенца.
Я пристально смотрю ему в глаза. Первенца — это первый из многих детей. По его взгляду невозможно ничего прочесть, он внимательно наблюдает за мной. У меня начинает кружится голова от мысли, что мы можем быть с ним единой семьей.
Он поднимает свой бокал.
— За нашего ребенка.
— За ребенка, — слабым эхом отзываюсь я, прежде чем сделать глоток. Вино холодное и вкусное. Я смотрю на него поверх края своего бокала. Мне до сих странно думать, что я ношу его ребенка. Мужчина, которого я была уверена, больше никогда не увижу, отец моего ребенка. Он ставит бокал на стол. Его лицо принимает необычайно серьезное выражение.
— Что? — Настороженно спрашиваю я.
— Я должен тебе кое в чем признаться.
22
Роза
— В чем? — Хотя я стараюсь держать свой тон нейтральным, но выходит настороженно.
— Во-первых, я не итальянец.
У меня расширяются глаза.
— Как это?
Он пожимает плечами.
— Я не родился здесь и не являюсь гражданином Рима.
— Хорошо, — медленно говорю я. — Тогда откуда ты?
— Я из королевства Аванти.
Конечно, из школьной программы географии я знала о крошечном, не имеющем выхода к морю, государстве без налогообложения, но по сегодняшний день я ни разу не встречала ни одного человека оттуда. Я с любопытством смотрю на него.
— Так зачем ты притворялся итальянцем?
Он поднимает руку.
— Для протокола, я никогда не говорил, что я итальянец. Ты сделала свои собственные выводы, что я являюсь итальянцем, я же просто не стал тебе разубеждать.
— Почему?
Он начинает ерзать на стуле.
— Об этом я скажу позже, Роза. На самом деле, я хочу сказать, что мое полное имя не Данте Д'Анджело, а Нильс Данте де Бойвули.
Мир перестает вращаться вокруг меня. Только я и он.
— Де Бойвули? — в шоке повторяю я.
— Точно.
— Значит…
Он кивает.
— Король Исак Эллиот де Бойвули — мой отец.
— Что? — По моим рукам проходит судорога. Я не могу поверить в то, что он говорит. — Ты принц?!
— Да.
— Но ты не можешь быть…
Он улыбается мне широкой улыбкой.
— Потому что я всего лишь плейбой, так?
— Да. В смысле, нет. Боже мой, прости, что я столько всего тебе наговорила.
— Называла меня плейбоем? Думаю, я этого не переживу.
Я прикрываю щеки ладонями.
— Теперь все понятно, почему ты так образован. Поэзия и… но я работаю в модном журнале. Я должна была о тебе знать. Почему тогда тебя сейчас все время не окружают папарацци?
— Потому что я отказался от всего этого, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Мой отец вычеркнул меня из новостей королевства. Поэтому мое лицо не появляется в прессе и на телевидение. Я всего лишь плейбой.
Я невольно раскрываю рот.
— Ты отказался быть принцем? Зачем ты это сделал?
— Потому что я считаю, что это право должно передаваться не по рождению, право — править страной. Его нужно заслужить. Оно должно основываться на консенсусе и заслугах выбираемого.
— Тогда кто же возьмет на себя ответственность после твоего отца?
— У меня есть младший сводный брат, но традиция нашего королевства такова, что трон могут занять только мои потомки.
Я с удивлением смотрю на него.
— У твоего брата есть дети?
Он отрицательно качает головой.
Я даже не могу дышать от его молчаливого ответа.
— Ты хочешь сказать, что наш ребенок станет следующим королем или королевой вашей страны?
— Да, — как бы между прочим отвечает он.
Я обмахиваю лицо руками.
— О Боже мой!
— Роза…
— Что? — шепчу я.
Он опускает руку в боковой карман пиджака и достает бархатную коробочку, открывает ее, и я чуть не падаю в обморок. Внутри находится самый красивый прямоугольный голубой бриллиант, который я когда-либо видела.