Я дарю ей благодарную улыбку.
— Больше ничего, Эльза. Спасибо. Я ценю твою помощь.
Эльза закрывает за собой дверь, и мне приходится буквально подняться на цыпочки, чтобы я смогла залезть на кровать. Матрас, как перина, проседает подо мной. Я никогда не спала в такой роскошной постели. Я провожу пальцами по покрывалу, расшитому шелковой нитью. Стар и Синди умрут, как только я расскажу им обо всем. Я тянусь к телефону. Чтобы как раз позвонить Стар, и я слышу стук в дверь.
— Кто там? — Кричу я.
— Кассандра. Можно мне войти?
Кассандра. Должно быть, это невестка Данте.
— Конечно, — отвечаю я, торопясь к двери, но прежде чем успеваю до нее добраться, в комнату, распахнув дверь, врывается красивая женщина. Она обнимает меня за талию и целует в обе щеки.
— Роза, — говорит она, — наконец-то приятно познакомиться с тобой.
— Наконец-то? — Эхом вторю я. Честно говоря, я несколько ошарашена ее дружелюбностью после всех тех формальностей, которые встретила во дворце.
Она отступает на шаг и искрометно улыбается. Стройная женщина, возможно, на несколько лет моложе меня, палевая блондинка, с нежным цветом лица. На ней темно-зеленое шелковое платье до колен с вышивкой из желтых роз. Я сразу же узнаю это платье из летней коллекцию этого сезона от Gucci.
— Да. Я всю голову сломала по поводу женщины, которая смогла до такой степени очаровать Данте, что он готов жениться и остепениться.
— Очаровать? Странное слово, которое редко употребляется в последнее время.
Она очаровательно морщит носик.
— Возможно, есть слово получше. Я просто перевела слово, которое мы используем в Аванти. Может мне лучше стоит использовать слово «поймала на крючок»?
Я ухмыляюсь.
— Нет, не стоит так говорить. Потому что тогда Данте похож на рыбу.
Она хихикает.
— Я слышала, что ты стала новым редактором журнала Fashion Rome. Один из моих любимых журналов.
— Я еще ничего не успела сделать, как редактор, и боюсь, что редактором я побыла в этом журнале очень немного.
— Я почему-то уверена, что ты сделаешь его грандиозным… ну, если бы продолжила.
— Что ты имеешь в виду?
Она выглядит удивленной.
— Ну, ты же не будешь оставаться на должности в журнале, когда выйдешь замуж за Данте, не так ли?
— Очень даже буду. Я хочу работать, и Данте не возражает.
Ее брови еще больше взметнулись вверх.
— О. — Она вдруг широко улыбается. — Нам нужно присесть и хорошенько посплетничать.
Слегка опешив, я в открытую пялюсь на нее. Она же принцесса, и хочет посплетничать. Она выжидающе смотрит на меня, поэтому я иду по направлению диванов и кресел, совершенно не ожидая, что она примет мое предложение, но она вдруг обгоняет меня, опускается в кресло с высокими подлокотниками. Я, следуя за ней, присаживаюсь на один из диванов в конце.
— Итак, расскажи мне все, как вы познакомились, — начинает она.
У меня глаза, видно, становятся, как блюдца, от ее ооткровенности.
— Ты привыкнешь к моей прямоте. В конце концов, все свыклись, хотя некоторым потребовалось много времени.
У меня вырывается смех.
— Да, Данте рассказывал мне о тебе.
Она наклоняется вперед.
— И что он сказал?
— Ну, первое, что он сказал, что ты внесла во дворец глоток свежего воздуха.
— Он так сказал?! Это очень мило с его стороны. А что еще он сказал обо мне?
— Что ты напористая и нахальная.
Она запрокидывает голову и смеется.
— Точное описание, должна сказать. — А потом выражение ее лица становится серьезным. — Давай. Расскажи мне, как ты познакомилась с Данте, но больше всего, как тебе удалось приручить его, если учесть, что ни одной женщине этого не удавалось.
— Ну, я не знаю, приручила ли я его.
Она кидает на меня многозначительный взгляд.
— Я наблюдала из окна, когда вы приехали, и как по мне, так он выглядел довольно ручным.
— Правда?
Она кивает.
— Всем известно, что Данте в свое время «посеял много дикого овса», но ты всему положила конец. — Она более пристально всматривается в меня. — В начале я выбирала между двумя братьями, но я все равно бы не смогла подцепить такого дикого, как Данте. В смысле, я никогда бы с ним не смогла бы расслабиться. А что, если он вернется к своим старым привычкам? Нет, Линнус больше подходит мне. Кроме того, я не была той особенной, чтобы заставить такого мужчину, как Данте, перестать быть шлюхой и остепениться.
Я дотрагиваюсь до своего живота.
— Ну, я тоже так думала, но он, на самом деле, хочет участвовать в жизни ребенка.