— Вообще-то, Матео, нам предстоит расследовать мятеж рабов, а не любовную интрижку герцога.
— Мой юный друг, жизнь такова, какой её делаешь ты сам. Матео Росас де Оквендо в состоянии сделать золотое кольцо из поросячьего хвостика. Вот увидишь. Сегодня вечером я отведу тебя в место, где ты сможешь стряхнуть пыль гасиенды с твоего garrancha. Ты так долго имел дело лишь с деревенскими индейскими девушками, что забыл, каково это — уткнуться лицом между грудей женщины, от которой не пахнет тортильями и бобами.
— А что это за место, Матео? Женский монастырь? Спальня жены вице-короля?
— Casa de las putas[2], естественно. Лучший в городе бордель. У тебя есть песо, amigo? Там играют в карточную игру под названием primera, в которой я мастер. Бери все свои деньги, и ты не только насладишься любой женщиной в этом доме, но и вернёшься обратно с полными карманами.
Такое отношение со стороны Матео меня по-настоящему порадовало. Вот это настоящий друг! Он не только собирается взять меня с собой, чтобы насладиться богатствами женского тела, но и обещает, что по возвращении домой мои карманы будут полны.
Бывают, однако, моменты, когда следует остановиться и хлопнуть себя по лбу. Восхищаясь энтузиазмом Матео, не стоит забывать, что через его собственные руки прошло столько денег, что ими можно было бы набить трюм одного из кораблей королевского казначейского флота, — только вот почему-то они так и не осели в его карманах.
Первый намёк на то, что эта ночь не оправдает моих ожиданий, прозвучал, когда по пути в игорный дом и бордель Матео попросил отдать ему на хранение мой кошелёк с деньгами.
— Для безопасности, — пояснил он мне, — и для пущей прибыли. Я знаю эту карточную игру, как лицо родной матери.
Новая Испания, как и Старая Испания, в высшей степени христианская страна. Мы гордимся своей праведностью и набожностью. Наши конкистадоры принесли не только меч, но и святой крест язычникам. Наши священники претерпевали пытки и даже бывали съедены каннибалами в попытках донести до них Слово Христово. Но при всём этом мы люди пылкие, склонные к любовным увлечениям, причём не платоническим, а, по возможности, плотским. По указанным причинам мы находим вполне естественным, что борделей в славном городе Мехико не меньше, чем церквей.
Дом семи ангелов, как заверил меня Матео, был самым лучшим.
— У них есть мулатки цвета молока с шоколадом. Грудь их подобна фонтану, прильнуть к которому и напиться мечтали бы боги, а «розовое место» не уступает нежностью и сочностью плодам спелой папайи. Этих женщин отбирали по стати, как самых лучших лошадей, — за форму ягодиц, за изгиб груди, за длину ног. Кристо, Кристо, если ты и видел раньше таких красавиц, так только под воздействием того дурмана, которым потчевал тебя Целитель.
— А есть там испанки?
— Испанки? Да разве испанка может находиться в борделе?! Неужели я должен перерезать тебе горло, чтобы научить тебя уважению к моим соотечественницам? Разумеется, там нет никаких испанских женщин, хотя некоторыми из этих домов и владеют испанки, но они управляют ими с разрешения своих мужей. Испанская шлюха в первый же день по прибытии в Новую Испанию получила бы сотню брачных предложений. Есть несколько индианок, для тех, кому не повезло за карточными столами. Но с мулатками их не сравнить.
Африканец, почти такой же огромный, как парадные ворота Дома семи ангелов, впустил нас, когда Матео сунул ему реал из моих денег. Я обратил внимание на то, как надменно усмехнулся мой спутник этому человеку и с каким пренебрежением он кинул ему монету, как будто деньги росли в его собственных карманах. В передней зале стояли четыре карточных стола, вокруг каждого толпились мужчины.
— Прогуляйся, выбери puta, которая более всего приглянется твоему реnе. А я пока умножу твои песо, так что мы оба сможем получить самых лучших женщин.
Шлюхи находились в комнате слева. Они сидели на лавках, покрытых красными шёлковыми подушками. Другой раб, почти такой же здоровенный, как тот, что стоял у ворот, охранял вход в помещение. Рассматривать живой товар можно было свободно, но трогать разрешалось, только достигнув финансовой договорённости.
Матео не преувеличивал, расхваливая достоинства этих женщин. Я в жизни не видел таких роскошных мулаток: их ноги могли запросто обернуться вокруг талии мужчины и коснуться потолка, после того как он на неё взберётся. Было тут и несколько индианок более изящного сложения, чем те девушки с крупными, загрубевшими от работы в поле и раскатывания тортилий руками, которых я знал, но для меня они были всё равно как пульке по сравнению с изысканным испанским вином. Прежде я довольствовался пульке, но теперь наступила пора попробовать более дорогие напитки.