Неожиданно Олег услышал или скорее уловил на грани восприятия какой-то непонятный звук, диссонирующий с окружающей тишиной. Остановившись и оглядевшись, он понял, что пробежал уже больше половины Горизонтальной тропы. То есть примерно три с половиной версты. А услышанный звук внезапно напомнил ему шумы в радиопалатке во время полевого выхода. «Включенное радио? — подумал он. — Пост скрытой охраны? Или…». Решив не рисковать, Олег просто развернулся и побежал назад. Причем некоторое время бежал, на всякий случай меняя темп, выписывая зигзаги, или неожиданно подпрыгивая. Но все усилия оказались напрасны, никто не пытался ни стрелять в него, ни преследовать. Так что быстро добежав до дворца, он вдруг обнаружил, что до завтрака еще есть время. Да и нагрузка от пробежки организм, привыкший к куда большим трудностям, только раззадорила. Пришлось пойти в тренировочный зал.
Зал оборудовали еще при деде, императоре Николае Суровом, для тренировки личных охранников. Потом сюда стали заходить папа и его братья, а для охранников сделали другой, в подвале, вместе со стрелковым тиром. А это зал стал называться «царским». Небольшой и уютный, застеленный мягкими матами известной швейцарской фирмы «Нестле», зал был оборудован всем необходимым. Кроме силовых тренажеров и шведской стенки, на стене висел щит для метания ножей. А в углу притаился «болван», называемый по последней моде на японский лад «макиварой», для отработки боя белым оружием[9]. Но на эти развлечения времени точно не было. И немного разогревшись на тренажерах с отягощениями, Олег побежал к себе в комнату. Радуясь. Что сейчас ему можно бегать, не нарушая заповедей полковника Кульчицкого. Который, цитируя отрывки из книги своего отца «Советы молодому офицеру»[10], всегда в конце повторял: «Запомните, юнкера, что старшие офицеры и генералы никогда не бегают. Ибо в мирное время это вызывает у нижних чинов смех, а в военное — панику».
Так что он успел до завтрака и принять душ и переодеться.
Завтрак накрыли хотя и в парадной белой столовой, но совсем по-домашнему. Семья и немногочисленные, самые ближайшие, гости и свита собрались во внутреннем дворике, где, как всегда, ждали выхода Их Величеств. Там же Олега уже с нетерпением ждали братья и сестренка. Первым заметивший его Мишкин, сразу подбежал и начал рассказывать, что теперь он будет не просто летчиком, а обязательно пойдет в звездоплаватели и первым полетит на Марс.
— Как думаешь, Олле, граф Толстой правду написал про марсианку Аэлиту? — с надеждой спросил он, глядя в глаза Олега. — А то Алеша меня дразнит, что жизни на Марсе нет и все это сказки.
— Не знаю, Мишкин, честно, — стараясь выглядеть серьезным, ответил Олег. — Есть ли жизнь на Марсе или нет, науке пока точно не известно. Но ты слетаешь и узнаешь точно. А потом нам расскажешь.
— Ну а ты как думаешь, — видно было, что ответ брата Михаилу не совсем понравился.
— А я думаю, что человек не может придумать того, чего на свете не бывает, — теперь позволил себе улыбнуться Олег.
— Вот! Я знал, я знал, — обрадовался Михаил и повернувшись к Алексею, выпалил — Есть марсиане на самом деле, не зря про них англичанин Уэллс и граф Толстой писали, вот! — и, дразнясь, высунул язык, получив замечание от бонны.
Олег еще успел немного переговорить с Алексеем, Машей и, как обычно, холодно и формально поздороваться с Константином. Старший брат, как всегда, был слегка навеселе и явно чем-то недоволен.
А потом появились папа и мама и все направились к столам…
После завтрака Михаил отправился в кабинет, поработать с неотложными бумагами. Он, как и его отец, Николай Второй, даже на отдыхе держал руку на пульсе государственных дел. Пока папа работал с бумагами, Олег и детишки вместе с мамой прогулялись к морю. А потом, вернувшись, играли в лаун-теннис и городки.
Вообще первый день отдыха для Олега прошел как-то сумбурно, но радостно. И слишком быстро, о чем он даже слегка пожалел вечером, перед сном. Тем более что Лидочка тоже приехала в Ливадию и сегодня во время игры в городки очень мило с Олегом кокетничала. Оставалось только придумать план, как оказаться с ней наедине где-нибудь в Ялте…
Российская империя. Крым, Ялта. Июль 1961 г.
Олег в задумчивости брел по гальке, покрывающей пляж. Солнце опускалось все ниже и уже можно было ощутить прохладное дыхание вечера, сменяющее жаркое марево летнего дня. Группы купающихся поспешно покидали пляж. Настоящими перелетными стаями снимались они со своих бивуаков и забивали ступени лестницы, ведущей наверх, к Александровской набережной. Там уже призывно мигали огоньки в витринах кофеен и магазинчиков, зовущие провести праздный вечер внутри, за чашечкой вкусного кофе по-турецки или бокалом вина и беседой с друзьями. Но вся эта суета, постоянно предоставлявшая Олегу интересные картинки для наблюдения за жизнью обычных людей, сейчас воспринималась совершенно безразлично. Он даже не пытался, как обычно, опознать среди толп отдыхающих своих телохранителей. Сейчас, после того, что произошло в номере гостиницы «Мариино», ему было не до обычных развлечений… Странно, что случившееся там между ним и Лидочкой столь сильно его потрясло. К своим восемнадцати с лишним Олег не был полным невежей во взаимоотношениях мужчин и женщин. Во всяком случае он так думал, прочитав к этому времени даже запрещенную «LadyChatterley’s Lover[11]» и видев не одну «срамную картинку» из тайной коллекции старшего брата Константина. Так что в самом акте для него ничего неожиданного не оказалось. К тому же эти телодвижения принесли не только ему, но и Нелидовой немало приятных минут. Но, кажется, он ожидал чего-то большего, чем просто приятные ощущения. Которые почему-то оставили после себя сосущее изнутри чувство какой-то неправильности и нечистоты. Почему-то хотелось пойти и помыться, сдирая мочалкой верхний слой кожи. С другой стороны, если он понимал, что никогда не откажется повторить эту «гимнастику» снова. Причем даже и прямо сейчас… И чем все эта двойственность была вызвана, Олег никак не мог понять. А понять хотелось. Хотя с каждой минутой размышлений все меньше и меньше. Так он и брел, куда глаза глядят, пока не наскочил на лежак, на котором расположилась, словно и не закончился пляжный день, девушка. Олег успел в последний момент среагировать и столкновение получилось столь мягким, что лежак даже покачнулся. Он автоматически извинился. И вдруг понял, что девушка лежит, не обратив никакого внимания на случившийся казус.